Но все равно гигантская, неистовая боль в ее сердце не утихала, и эта боль, скорее всего, не предвещала для нее приятный конец. Но никаких признаков Шаола — ни шепота его имени на устах мужчин, которые выросли в Убежище. Она не признала никаких из них, но она бы почувствовала, если бы их преступления были отмечены, или кто-то из них был в контакте с камнем Вэрда, или поврежден из-за него. Они не носили ошейников или колец, но внутри эти люди прогнили не меньше.
По крайней мере, Аробинн не предал ее, хотя, как странно, что он ушел за минуту до появления новых охранников короля, наконец-то нашедших извилистые следы, которые она аккуратно проложила из доков. Возможно, это был тест, чтобы увидеть, остались ли ее способности по меркам Аробинна, в противном случае она должна принять их небольшой сделку. Когда она убивала на своем пути тело за телом, она задавалась вопросом, если даже он понял, что весь этот вечер был испытанием для него, и что она притащила этих мужчин прямо в Убежища, то, в какой он будет в ярости, когда обнаружит, что осталось в зале, который приносил ему столько денег.
Он также наполнял казну людям, которые убили Саэма — и тех, кто наслаждался каждым моментом. Как жаль, что нынешнее владелицы Убежища, и бывшие подчинённые Рюка Фаррана, поставщики рабов и наркотиков, нечаянно налетали на ее ножи. Неоднократно.
Она оставила Убежища, над которыми должна была смилостивиться, в кровавых осколках. Если бы ее магия была, она бы, наверное, сожгла бы их в пепел. Но у нее не было магии, и ее смертное тело, несмотря на месяцы тяжелых тренировок, начинало чувствовать себя тяжелым и громоздким, пока она продолжала бежать вниз по переулку. Широкая улица на другом конце была слишком яркой, слишком открытой.
Поэтому ей пришлось свернуть в сторону разбитых ящиков и мусора, разбросанного напротив стены кирпичного дома достаточно высоко. Если правильно рассчитать, она сможет прыгнуть на подоконник в нескольких футах выше.
Позади нее приближались шаги, и все громче звучали крики. Они, должно быть, быстрые, как тени, раз продолжали держаться с ней весь этот путь.
Она вскочила на кучу ящиков, вся дрожа, и, покачиваясь, она взбиралась. Каждое движение было лаконичным, стремительным, сбалансированным. Один неверный шаг и она провалится сквозь гнилое дерево, или свалит все это дело на землю. Ящики застонали, но она продолжала двигаться вверх и вверх, и вверх, пока она не достигла вершины и не прыгнула на подоконник.
Ее пальцы рявкнули от боли, впиваясь в кирпич так сильно, что ее ногти сломались внутри перчатки. Она стиснула зубы и вытащила их, откатилась на карниз, а затем забралась в открытое окно.