А миссис Дарлинг протянула к нему руки. Но он оттолкнул ее.
— Назад! Меня никто не поймает! Не буду я взрослым!
— Но где же ты будешь жить?
— Вместе с Динь, в домике, который мы построили для Венди. Феи обещали поднять его на верхушку одного из деревьев, на которых они спят ночью.
— Ах, какая прелесть! — воскликнула Венди с таким жаром, что миссис Дарлинг покрепче обняла её.
— Я думала, все феи умерли, — сказала миссис Дарлинг.
— Там всё время рождаются новые, — заметила Венди. Она теперь всё знала про фей. — Понимаешь, когда новорождённый засмеётся в первый раз, на острове тут же рождается маленькая фея, так что пока на свете есть новорождённые, будут и маленькие феи. Они живут в гнёздах на верхушках деревьев: феи-девочки белого цвета, а мальчики — сиреневые. А ещё есть голубенькие — это глупыши, которые никак не могут решить, кем они хотят быть: мальчиками или девочками.
— Ну и повеселюсь же я! — воскликнул Питер, следя за Венди краешком глаза.
— Зато по вечерам, — сказала Венди, — тебе будет очень скучно одному у камина.
— Со мной будет Динь!
— Она для тебя палец о палец не ударит, — колко ответила Венди.
— Ябеда! — закричала Динь неизвестно откуда.
— Это не важно, — сказал Питер.
— Ах, Питер, ты же знаешь, что важно.
— Тогда полетим со мной!
— Мама, можно?
— Нет, нельзя. Наконец-то ты со мной, дома, и я никуда тебя не отпущу.
— Ему так нужна мама!
— И тебе тоже, родная.
— Ну и не надо, — сказал Питер, как будто он звал её только из вежливости.
Но миссис Дарлинг увидела, как задрожали у него губы, и сделала великодушное предложение: она будет отпускать Венди на неделю каждый год, чтобы она делала в его доме весеннюю уборку. Венди предпочла бы что-нибудь более определённое, — весна была ещё так далеко! — но Питер улетел довольный. У него не было чувства времени, и думал он только о приключениях, их у него было множество — то, что я тебе рассказал, всего лишь сотая их часть. Венди, должно быть, это понимала, потому что на прощание она сказала жалобно:
— Питер, ты не забудешь обо мне до весны?
Питер, конечно, обещал, а потом улетел. Он унёс с собой поцелуй миссис Дарлинг. Тот самый поцелуй, который прятался в уголке её рта и никому не давался, Питеру дался без труда. Странно, правда? Но миссис Дарлинг, судя по всему, была этому рада.
Мальчиков, само собой, отдали в школу. Всех их приняли прямо в третий класс, только Малыша отправили сначала в четвёртый, а потом в пятый (самый старший класс в этой школе — первый). Не прошло и недели, как они поняли, какими они были ослами, что не остались на острове, но было уже поздно: мало-помалу они привыкли и стали такими же обыкновенными, как ты и я или младший Дженкинс. И знаешь, что всего грустнее? Понемногу они разучились летать.