Если ее слова и обидели сына, тусклый свет помог ему скрыть свои эмоции. Через минуту он подошел к матери и, приобняв ее за плечи, сказал:
– Я убежден в правдивости твоих слов. И поскольку у меня отсутствуют любые надежды и ожидания относительно любви мисс Хейл, давай не будем говорить о ней. Однако я чувствую, что этой девушке не хватает общения, возможно, из-за недостатка материнской заботы. Поэтому я прошу тебя поддержать ее, если она будет нуждаться в твоей дружбе. Теперь, Фанни, поговорим о тебе. Я верю, у тебя найдется достаточно деликатности, чтобы понять один факт: оскорбляя мисс Хейл, ты обижаешь и меня, причем в еще большей мере. И ты зря думаешь, что, уговаривая вас с матерью оказывать ей доброе внимание, я лелею в уме какие-то особые планы.
– Мне трудно забыть ее высокомерие, – сказала миссис Торнтон. – Я подружусь с ней, Джон, если ты просишь. Если тебе будет нужно, я подружусь даже с самой Иезавелью. Но эта девушка воротит нос от нашей семьи. Она воротит нос от тебя!
– Нет, мама. Я никогда не чувствовал на себе ее презрения.
Миссис Торнтон громко фыркнула.
– Презрения! Если ты хочешь, чтобы я была добра к мисс Хейл, перестань говорить о ней. Общаясь с этой девушкой, я не знаю, чего во мне больше: пристрастий или предубеждений. Но когда ты восхваляешь дочь твоего учителя, я начинаю ненавидеть ее. Перед моими глазами возникают картины, как она важничает, и эти сцены такие живые, будто ты сам рассказываешь мне о них.
– А если бы у нее…
Он оборвал фразу на полуслове. Ему потребовалось некоторое время, чтобы возобновить разговор.
– Я не мальчик и не пугаюсь гордых взглядов мисс Хейл. Меня не тревожит ее отношение к моим словам и моему положению. Я могу лишь посмеяться над этим.
– Правильно! И над ней тоже, с ее изысканными идеями и высокомерными манерами!
– Я не понимаю, почему вы так много говорите о ней, – возмутилась Фанни. – Мне надоела эта тема.
– Хорошо, – с некоторым раздражением сказал брат. – Давай побеседуем о чем-нибудь приятном. Ты не против, если мы с мамой обсудим забастовку?
– Неужели «руки» действительно покинули рабочие места? – с живым интересом спросила мисс Торнтон.
– Люди Хампера ушли. Мои будут работать еще неделю. Они боятся штрафов за нарушение контракта, который я подписал с каждым из них. Поверь, я накажу любого, кто оставит работу до завершения срока нашей договоренности.
– Судейские затраты будут стоить больше, чем сами «руки», – возразила мать. – Неблагодарные ничтожества!
– Это точно. Но я покажу им, что держу свое слово. Я научу их отвечать за разрыв контрактов. Они еще узнают, кто такой Джон Торнтон! Кстати, Сликсон тоже растерял рабочих. Он не стал тратить деньги на подачу судебных исков и оставил своих бунтовщиков без наказания. У нас началась забастовка, мама.