Она отправилась к миссис Торнтон. От их дома на Крэмптон-Кресент до Мальборо-стрит было около двух миль. При такой жаре ей приходилось идти неспешным шагом. В три часа дня лучи августовского солнца били прямо вниз, не щадя людей. Первую половину пути она была поглощена своими мыслями и не замечала ничего необычного. Время от времени Маргарет проталкивалась через небольшие группы горожан, которые встречались ей почти на каждой улице. Но затем она свернула на широкую дорогу и оказалась среди огромной толпы, заполнившей весь сквер. Атмосфера здесь казалась тяжелой и воинственной. Люди не двигались, они просто говорили друг с другом, и над ними к небу поднимался возбужденный гул. Некоторые, уступая ей дорогу, интересовались целью ее появления в этом месте, однако она была настолько поглощена своими тревогами и заботами, что почти не слышала их вопросов. Лишь выйдя на Мальборо-стрит, девушка вдруг поняла, что там, в толпе, ее окружало плотное грозовое облако человеческого негодования. Из каждого переулка, выходившего на Мальборо-стрит, доносился глухой отдаленный рев – шум большого количества яростных и возмущенных голосов. Обитатели бедных грязных жилищ собирались около дверей и окон или стояли посреди улицы. Их взгляды были направлены в одну точку – на ворота фабрики. Глаза людей выдавали разные чувства. Одни свирепо сверкали от гнева, другие выглядели угрюмыми от безжалостных угроз, остальные, широко раскрытые от страха, умоляли об умиротворении.
Когда Маргарет прошла вдоль длинной глухой стены фабричного двора и приблизилась к небольшой боковой калитке около ворот, собираясь позвать привратника, она услышала долгий рев, похожий на раскат грома. Оглянувшись, девушка увидела первую волну людей, медленно катившуюся с дальнего конца улицы. Угрожающий гребень процессии то опадал, то снова появлялся. Весь район, минуту назад наполненный рокочущим шумом, теперь погрузился в зловещую тишину. Все эти обстоятельства, конечно, привлекли внимание Маргарет, но не затронули ее сердца, уже занятого своим беспокойством. Девушка не знала, зачем собирались эти толпы, но интуитивно чувствовала, что ситуация давит на нее подобно острому кончику ножа, собираясь нанести смертельный удар и лишить ее матери. Она пыталась привыкнуть к этому чувству, чтобы быть готовой утешить отца, когда смерть придет в их дом.
Привратник осторожно приоткрыл дверь. Она не могла протиснуться в такую узкую щель.
– Это вы, мэм? – спросил он и, глубоко вздохнув, расширил проем.
Когда Маргарет вошла, он быстро задвинул засов.