– Не бойся! – сказала мать, подавляя обиду.
Ее материнские чувства кипели от ревности и недооценки своей любви.
– Не бойся, – спокойно повторила она. – Если она действительно полюбила тебя, то будет достойной избранницей. Наверное, ей потребовалось много усилий, чтобы побороть свою гордость. Не волнуйся, Джон.
Поцеловав сына в лоб, она пожелала ему доброй ночи. Затем медленно и величественно вышла из комнаты. Чуть позже, заперев дверь своей спальни, она села на кровать, чтобы выплакать свои столь непривычные слезы.
Маргарет, все еще бледная, вошла в гостиную, где ее родители вели мирную беседу. В надежде, что голос не выдаст ее, она приблизилась к ним.
– Сегодня или завтра миссис Торнтон пришлет нам водяной матрац.
– Милая, какой усталой ты выглядишь! – заметила миссис Хейл. – Наверное, было очень жарко?
– Да, жарко. И улицы полны грубиянов из-за этой забастовки.
На щеках Маргарет появился яркий румянец, но он тут же потускнел.
– Тебе принесли записку от Бесси Хиггинс, – сказала миссис Хейл. – Она просила повидаться с ней. Но, дорогая, думаю, ты слишком устала.
– Да, – согласилась Маргарет. – Я не смогу пойти к ней сегодня.
Разливая чай в чашки, она пыталась унять дрожь в руках. К счастью, отец был так поглощен заботой о матери, что не заметил ее болезненного состояния. Когда миссис Хейл пошла в свою спальню, он последовал за супругой, чтобы почитать ей перед сном. Маргарет осталась одна.
– Теперь я могу подумать о событиях дня. Вспомнить, как все было. Прежде я не могла… не смела.
Она села в кресло, сложив руки на коленях. Ее губы сжались, взгляд стал рассеянным, как у тех людей, которые грезят наяву. С губ Маргарет сорвался долгий вздох.
– Обычно мне не нравятся драматические сцены, и я презираю людей, выказывающих эмоции из-за неумения контролировать себя. А тут я спустилась на крыльцо и бросилась в свалку, словно романтическая дура! Можно подумать, что это принесло кому-то пользу. Они ушли бы и без меня.
Впрочем, последний вывод противоречил ее взвешенной логике.
– А может, и не ушли бы. Значит, я совершила хороший поступок. Но что заставило меня защищать этого мужчину, словно беспомощного ребенка? Ах!
Она сцепила руки.
– Неудивительно, что эти люди считают меня влюбленной в него. Какой позор! Я? Влюблена? В него?
Ее прежде бледные щеки запылали румянцем. Маргарет закрыла лицо руками. Когда она опустила их, ее ладони были влажными от жгучих слез.
– Как низко я пала! Что люди будут говорить обо мне! Он абсолютно безразличен мне. Вот почему я так храбро вступилась за него. Он никогда не нравился мне. В тот момент меня тревожило только одно – необходимость честной игры для каждой из сторон. Я должна была настаивать на честности.