– Кстати, вы рекомендовали мне хорошую пациентку. Бедная леди! Не хотелось бы казаться бессердечным, но я уверен, что миссис Хейл, та леди из Крэмптона, не проживет и нескольких недель. Я уже говорил вам, что ее болезнь неизлечима. И после сегодняшнего осмотра у меня не осталось никаких сомнений – она в очень плохом состоянии.
Мистер Торнтон молчал. Его хваленый пульс участился.
– Доктор, я могу чем-нибудь помочь? – после паузы спросил он заметно изменившимся голосом. – Вы же понимаете… Вы знаете, что денег у них мало. Может быть, ей требуются какие-то удобства или некая особая диета?
– Нет, – покачав головой, ответил доктор. – Хотя я слышал, что она просила фруктов. У нее постоянный жар, и лучше всего подойдут груши-скороспелки. Между прочим, они уже появились на рынке.
– Если что-то будет нужно, сообщите мне об этом, – сказал мистер Торнтон. – Я полагаюсь на вас.
– О, не беспокойтесь. Я не пощажу ваш кошелек. Надеюсь, он достаточно глубокий. Хотел бы я получить от вас такой же карт-бланш для всех моих пациентов и их скромных желаний.
Но мистер Торнтон не отличался щедростью. Его благотворительность была строго индивидуальной. Немногие могли бы поверить, что он способен на сильные чувства. Тем не менее он направился к единственному фруктовому магазину в Милтоне, купил отменные сочные персики и зрелые грозди крупного фиолетового винограда. Все это уложили в корзину, украшенную свежими виноградными листьями.
– Куда их отправить, сэр? – спросил продавец.
Не дождавшись ответа, он высказал свое предположение:
– Я полагаю, на фабрику Мальборо?
– Нет, – сказал мистер Торнтон. – Дайте корзину. Я сам отнесу ее.
С корзиной в руке он вышел на одну из самых оживленных улиц города. Здесь располагалось множество женских салонов. Знакомые молодые леди недоуменно оборачивались и смотрели ему вслед, не понимая, почему он сам несет свою ношу, будто простой слуга или посыльный. А он думал: «Меня не смутят их взгляды, потому что я поступаю так ради нее. Я с удовольствием отнесу эти фрукты больной женщине и совершу тем самым правильный поступок. Она не станет порицать меня за доброе дело. Было бы смешно, если бы я из-за страха перед высокомерной дочерью не оказал бы услугу ее бедной матери. Тем более что мистер и миссис Хейлы нравятся мне. Пусть она считает это вызовом».
Мистер Торнтон ускорил шаг и вскоре добрался до Крэмптона. Преодолевая за раз по две ступени, он взбежал по лестнице и вошел в гостиную еще до того, как Диксон доложила о его прибытии. С раскрасневшимся лицом и взглядом, полным доброго энтузиазма, он предстал перед миссис Хейл, которая, горячая от жара, лежала на софе. Мистер Хейл читал ей вслух. Маргарет сидела на низкой скамеечке рядом с матерью и занималась шитьем. Ее сердце затрепетало при виде мистера Торнтона. Но он, казалось, не замечал ее – впрочем, как и мистера Хейла. Подойдя с корзиной в руках к миссис Хейл, он обратился к ней тихим и мягким голосом, который звучал очень трогательно (так всегда бывает, когда крепкий мужчина в полном здравии говорит со слабой больной женщиной):