– Боюсь, что мы перестарались, – сказал мистер Белл. – Теперь ты будешь сожалеть, что так долго жил в условиях милтонского климата.
– Я устал, – ответил мистер Хейл. – И виной тому не грязный милтонский воздух, а мои пятьдесят пять лет. Именно они являются причиной упадка моих сил.
– Чушь! Мне почти шестьдесят, однако я полон сил, как телесных, так и умственных. И больше не говори мне об этом. Пятьдесят пять! Ты совсем еще мальчишка!
Мистер Хейл покачал головой.
– Последние годы сломили мой дух.
Помолчав минуту, он поерзал на сиденье роскошного кресла, в котором полулежал, выпрямился и сказал дрожащим голосом:
– Белл! Ты же не думаешь, что я поступил бы иначе, если бы обладал даром предвидения? Даже если бы мне было известно, к чему приведет моя перемена взглядов и отказ от должности, я все равно отверг бы ту веру и Церковь, которым служил. Думаю, если бы меня оповестили о том, как мучительно будет страдать моя любимая жена, я поступил бы так же и оставил службу. Но я спланировал бы свои действия лучше и мудрее для пользы моей семьи. Хотя вряд ли Бог наделил бы меня большей мудростью и силой.
Он снова занял прежнюю позу. Мистер Белл прокашлялся и рассудительно ответил:
– Бог дал тебе силы для выполнения дел, подсказанных твоей совестью. Я не думаю, что мы нуждаемся в большей мудрости и силе. Вот, например, у меня мало светлых идей, однако многие авторы говорят обо мне в своих книгах как о мудром человеке с независимым характером. Представь, они считают меня умницей! Любой идиот, который подчиняется собственным правилам – пусть даже они относятся только к тому, как вытирать ботинки о дверной коврик, – мудрее и сильнее меня. Какие же простаки все эти люди!
Наступила долгая пауза. Наконец мистер Хейл продолжил свою мысль:
– Я хотел бы поговорить о Маргарет.
– О Маргарет? И что за вопрос?
– Если я умру…
– Чушь!
– Я часто думаю, что станет с ней. Надеюсь, Ленноксы предложат Маргарет переехать к ним. Они должны позвать ее к себе. Сестра моей жены любила ее, как родную дочь. Вот только она забывает о тех, кого не видит рядом.
– Это общий недостаток. Что за люди эти Ленноксы?
– Капитан показался мне симпатичным, многословным и приятным человеком. Его жена Эдит – красивая и избалованная женщина. Маргарет любит ее всем сердцем, а Эдит – так, как может любить.
– Знаешь, Хейл, мне очень понравилась твоя дочь. Я говорил тебе уже об этом. Она моя крестница, и я, разумеется, всегда интересовался ее успехами. Но, погостив у вас в Милтоне, я стал ее рабом. Мне, старику, хочется следовать за колесницей императрицы. Она выглядела так величественно и безмятежно, как воительница, которая сражается и уже предчувствует победу, хотя на ее лице были заметны следы былых и нынешних тревог. Одним словом, мое имущество и накопления будут к ее услугам, если они потребуются ей. А когда я умру, то – хочет она того или не хочет – мое состояние достанется ей в наследство. Кроме того, я буду свидетелем на ее свадьбе, несмотря на свои шестьдесят лет и подагру. Серьезно, дружище, отныне твоя дочь станет главной заботой в моей жизни и я буду помогать ей осуществлять все чаяния ее ума и сердца. Не беспокойся, я не собираюсь докучать ей. И кому, как не мне, знать о старости. Нужно просто иногда заботиться о себе, и тогда все будет в порядке. Но ты, Хейл, переживешь меня на много-много лет. Ты тощий, а худые люди всегда обманывают Смерть. Это мы, дородные румяные парни, уходим первыми из бренного мира.