– И вы думаете, что это может предотвратить повторение новых забастовок?
– Нет, конечно. Пределом моих ожиданий является надежда, что такое общение изменит качественный уровень забастовок: они перестанут быть горьким и ядовитым источником классовой ненависти. Более оптимистично настроенный человек мог бы предполагать, что близкое и дружеское взаимодействие классов вообще искоренит забастовки. Но я не настолько наивен, чтобы поверить в это.
Внезапно, словно новая идея пришла ему в голову, он подошел к Маргарет и без всякого предисловия обратился к ней, словно знал, что она слушала его беседу с мистером Колтхерстом:
– Мисс Хейл, у меня имеется петиция от моих бывших рабочих. Я подозреваю, что ее составил Хиггинс. Эти люди выражают желание работать на меня, если я когда-нибудь снова смогу нанимать рабочих от своего имени. Вы одобряете их решение?
– Да, я рада за вас и считаю такое желание правильным, – ответила она, взглянув на него, но затем смущенно опустила глаза под его красноречивым взором.
Мистер Торнтон смотрел на нее какое-то время, не зная, что еще сказать. Затем он печально вздохнул и произнес:
– Я знал, что вам это понравится.
Он больше не говорил с мисс Хейл, пока, прощаясь, не пожелал ей спокойной ночи.
Когда мистер Леннокс собирался уходить, Маргарет, краснея от смущения, которое была не в силах скрыть, нерешительно спросила:
– Могу я поговорить с вами завтра утром? Мне нужна ваша помощь… в одном деле.
– Конечно. Я приду в то время, которое вы мне укажете. Вы не представляете, какое для меня удовольствие сделать что-нибудь полезное для вас. В одиннадцать? Прекрасно.
Его глаза сияли торжеством. Маргарет все больше и больше зависела от него! Казалось, с каждым днем в нем крепла уверенность, без которой он не решился бы снова сделать ей предложение.
Ради счастья или горя,
Ради надежды или страха,
Ради грядущего или настоящего,
В мире или борьбе,
В буре или в сиянии солнца.
Неизвестный автор
Все следующее утро Эдит ходила на цыпочках и бранила Шолто за громкие возгласы, словно любой внезапный шум мог помешать беседе, которая проходила в гостиной. Прошло два часа, а двери все еще были закрыты. Затем на лестнице послышались мужские шаги и Эдит выглянула из комнаты.
– Ну, Генри? – нетерпеливо спросила она. – Как все закончилось?
– Хорошо, – ответил тот кратко.
– Приходи на ланч!
– Нет, спасибо, не могу. Я и так уже потерял много времени.
– Значит, вы еще не обсудили это? – уныло произнесла Эдит.
– Нет! Вообще нет! Мы не обсуждали ничего подобного, если под словом «это» ты подразумеваешь помолвку. Ее никогда не будет! Поэтому даже не думайте о ней!