Столичный следователь понимал, что арест секретаря прокуратуры — шаг весьма рискованный. Если в ближайшие дни ему не удастся собрать веских доказательств ее вины в краже бриллианта, придется выносить постановление об освобождении из-под стражи, приносить извинения. Тогда уж выговора за нарушение законности не миновать…
Длившийся несколько часов обыск на квартире ничего не дал, только напугал пенсионерку-мать, опознавшую шофера, и двенадцатилетнюю дочь Масловой. Арестованную привезли в тюрьму в тяжелой истерике и сразу госпитализировали.
Сотрудники прокуратуры, не посвященные в историю с фруктовой корзиной и другие детали, молчаливо, но явно давали понять, что не одобряют это решение приезжего следователя. Все знали, что тюремный врач нашел у Масловой глубокую нервную депрессию. А тут еще сильно захворал Николай Кузьмич. Сдало сердце.
В тот день, когда в прокуратуре узнали о болезни Николая Кузьмича, следователь, который вел дело группы Каратоя Садыкова, попросил столичного коллегу об аудиенции.
— Пришел я потому, что чувствую себя очень виноватым в этой нехорошей истории. Это моя оплошность с бриллиантом положила ей начало. Но я хочу не покаяться, а рассказать о своих сомнениях. Мне все время не дает покоя мысль, что тех двоих мужчин, при которых Маслова получила от меня дело с пропавшей драгоценностью, я раньше встречал. Теперь же я твердо уверен, что они каким-то образом связаны с той шайкой. Не раз они попадались мне на глаза в коридоре и возле прокуратуры.
— Любопытненько! Спасибо, что рассказали.
— Понимаете, мы все будто под гипнозом от этих почерковедческих экспертиз. И как-то запамятовали, что Маслова иногда подписывала мелкие бумаги и командировочные удостоверения за Николая Кузьмича. У него это тоже, видно, из головы вылетело, а ведь еще в прошлом году удивлялся, что не может отличить свою подлинную подпись от проставленных секретарем.
— Это уже улика, да еще какая! Благодарю, коллега! Теперь будет о чем допросить Маслову.
Доставленная под конвоем из тюрьмы, арестованная выглядела неважно.
— Вот три препроводительных письма, восемь командировочных удостоверений, два банковских чека. А вот протоколы допросов бухгалтера-кассира, следователей, заведующей канцелярией. Все утверждают, что в прошлом году вы не раз подписывали документы вместо Николая Кузьмича. Вы это отрицаете?