— Я просто заскочил выпить пинту, — сказал я.
Мое приключение начало утрачивать привлекательность.
— Ясно, милок! Все господа забегают выпить пинту. А потом уж так получается, что хотят узнать, что еще у нас можно купить.
Официант вернулся, подтолкнул к ней джин с тоником и взял несколько монет из тех, что я выложил на стол. Я не сомневался, что он прихватил несколько лишних пенсов, но не стал спорить.
— Меня зовут Полли, милок. А тебя как звать?
— Хоукинс, — поспешно сказал я. — Сэм Хоукинс.
— Хоукинс? — засмеялась она. — Слава Богу, что не Смит. Не поверишь, сколько здесь Смитов ошивается, будь они неладны.
Если бы я и нашелся, я не успел бы открыть рта, так как в другом конце зала поднялся шум. Моряк с темной физиономией, по габаритам не уступающий горилле, в ярости зарычал и, пытаясь схватить другого посетителя — маленького китайца, видимо, обидевшего его, опрокинул стол.
Какое-то мгновение казалось, что китайцу пришел конец, настолько свирепый вид был у моряка.
Но тут вмешался какой-то мужчина с густыми бровями, бычьей шеей и широкими плечами, с руками, толстыми, как деревья, хотя и не такой огромный, как моряк. Неожиданный защитник китайца ударил моряка кулаком в солнечное сплетение. Это был сокрушительный удар, и моряк согнулся пополам от боли, издав хриплый стон, который был слышен во всех концах зала. Нападавший снова примерился и нанес еще один удар, на этот раз в челюсть гиганта. Голова моряка откинулась назад, глаза остекленели. Он начал падать, но мужчина с густыми бровями подставил плечо и поймал тело, взвалив его на спину, как мешок с мукой. Открыв дверь, он вышвырнул его на улицу.
— Это Макс Клейн, — сказала со страхом моя девица. — Сильный, дьявол, как бык. Макс купил это заведение. Уже четыре месяца хозяйничает. Он не даст никого убить здесь! И думать нечего.
Зрелище было поистине впечатляющим. Но в этот момент нечто другое привлекло мое внимание. Едва закрылась дверь, через которую Клейн выбросил моряка, как она опять распахнулась, и вошел новый посетитель, которого, мне показалось, я узнал. Я вглядывался сквозь чад и дым. Сомнений не было. Джозеф Бек, ростовщик, собственной персоной. Он направлялся к свободному столику. Надо будет сообщить об этом Холмсу, подумал я и повернулся к Полли.
— У меня славная комнатка, милок, — сказала она, пытаясь соблазнить меня.
— Боюсь, что это меня не интересует, сударыня, — сказал я как можно мягче.
— Сударыня… Надо же! — возмущенно вскричала она. — Что я тебе, старуха какая? Я еще молоденькая. И чистая. Так что не бойся.