Я попытался помочь делу.
— Герр Бек, вы помните меня, не правда ли?
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Вы один из двух джентльменов…
— И уверяю вас, что это мистер Шерлок Холмс.
Ростовщик колебался. Но потом сказал:
— Очень хорошо. Сейчас спущусь.
Холмс нетерпеливо шагал, пока свет не показался в ломбарде и входная дверь не открылась.
— Выходите, Бек! — скомандовал Холмс грозным голосом.
Испуганный немец повиновался. Сильная рука моего друга схватила ростовщика, который тщетно пытался увернуться. Холмс разорвал перед его ночной сорочки, обнажив голую грудь, покрытую мурашками от холода.
— Что вы делаете, сэр? — спросил ростовщик дрожащим голосом. — Я не понимаю.
— Помолчите! — резко сказал Холмс, и в свете лампы Бека стал тщательно рассматривать его грудь.
— Куда вы отправились, Бек, после того как ушли из «Ангела и короны»? — спросил Холмс, отпустив ростовщика.
— Куда я отправился? Я пошел домой, в постель.
После того как Холмс понизил тон, Бек пришел в себя и теперь был настроен враждебно.
— Да, — проговорил Холмс задумчиво, — похоже, что это так. Возвращайтесь в постель, сэр. Сожалею, что напугал вас.
Холмс бесцеремонно повернулся, и я вслед за ним. Когда мы дошли до угла, я обернулся и увидел, что Бек все еще стоит перед ломбардом. В своем странном облачении, с высоко поднятой в руке лампой, он казался карикатурой на статую Свободы, подаренную Соединенным Штатам народом Франции, огромную, полую бронзовую статую, которая ныне стоит у входа в нью-йоркскую гавань.
Мы вернулись к месту преступления и увидели, что труп бедной Полли обнаружен. Большая толпа любопытных, одержимых болезненной страстью к такого рода зрелищам, забила вход на улицу, в то время как фонари официальных лиц рассеивали мрак вокруг места происшествия.
Холмс мрачно созерцал эту сцену, засунув руки глубоко в карманы.
— Нет никакого смысла выдавать наше присутствие, Уотсон, — пробормотал он. — Это только повлечет за собой бесплодные объяснения с Лестрейдом.
Меня не удивило, что Холмс предпочитал не раскрывать нашу роль свидетелей жуткого происшествия. Он действовал сообразно своим методам; к тому же в данном случае задето было его самолюбие.
— Давайте улизнем потихоньку, Уотсон, — с горечью сказал он, — как подобает безмозглым идиотам, какими мы оказались.