Пусть наша любовь не вспыхнула сразу, как спичка, но она с годами только растет и крепнет. И жизнь постоянно проверяет наши чувства на прочность. После свадьбы я попала в больницу с тяжелейшей пневмонией – это чудо, что выжила, училась заново есть, ходить… Спустя месяц – новое испытание: из-за диабета возникла проблема с пальцем на ноге. Сорок дней провела в больнице: хотели ампутировать ногу до бедра, но – слава Богу! – отняли только палец. Все время рядом со мной был мой Слава: держал за руку, гладил по волосам и, не переставая, молился. Потом на руках носил меня на перевязки. Мы могли часами сидеть рядом, обнявшись, и просто молчать.
Перелом лодыжки, операции, гипс на несколько месяцев, инвалидная коляска… «Мы обошлись меньшей кровью, и, скорее всего, так будет до конца твоей жизни», – сказали врачи. Но отчаяния во мне не было. Мы с мужем взяли эту планку и пошли дальше! Слава снова носил меня на руках с пятого этажа, возил в коляске на прогулки по городу, и в магазин, и в лес – там у нас есть любимое место, куда мы ходим смотреть, как в речке отражается солнце и небо. Когда мы гуляли, держась за руки (я – в коляске, Слава – рядом), прохожие оборачивались и подолгу смотрели нам вслед. Не знаю, какие мысли их посещали, но нам было хорошо!
Вскоре из-за болезни меня ожидала потеря зрения на один глаз. В московских клиниках сделали больше ста уколов в оба глаза, три операции. Слава был рядом – спал где придется и как придется, но меня не оставлял.
На стене рядом с моей кроватью кто-то нацарапал слово «рай», и это – о нас, рай в наших сердцах, что бы ни произошло…
Марина Руденко. Счастье рядом
Последние пять лет я работала в школе, которую сама же и окончила в свое время. Коллектив, как обычно, попался женский, разве что два-три мужичка было среди нас.
И одного из них дети просто боготворили, а родители и коллеги уважали. В школу он пришел не сразу после вуза, но мечтал об этом всю жизнь. Поехал даже в деревню, чтобы начать учительскую карьеру в сельской школе. Жена сначала согласилась на переезд, тем более что уезжать было надо: жили в Узбекистане, где тогда начались притеснения русских. Но, пока он обустраивался на новом месте, она… передумала. Последовал развод. А спустя какое-то время семейные обстоятельства заставили его вернуться из деревни в родной город. Ему было слегка за тридцать и, как он сам признавался, возвращался доживать век с мамой, считая, что ничего хорошего в его жизни уже не будет. Даже очередной брак не изменил этого мнения: женился больше для порядка.