Во вторник Наташка забежала ко мне перед школой, хотя обычно за ней заходила я.
– Ты видела последнюю «Пионерку»? – затараторила она.
– Нет еще.
– Ну так смотри! – Наташка взмахнула передо мной газетой. На последней странице с фотографии на меня смотрели Электроник и Сыроежкин. Красивые. Кудрявые. Такие классные!
– Ого!
– Их на самом деле Володя и Юра зовут, Торсуевы.
– Да знаю я.
Я с трепетом в сердце осторожно взяла газету.
– Ну, привет, Сыроежкин! – прошептала я. – Что, будем дружить?
И мне показалось, что Сыроежкин подмигнул мне с газетного портрета.
Целых два месяца мы с Сыроежкиным жили душа в душу! Мне это ужасно нравилось! Днем и ночью мы болтали обо всем на свете. Про то, что я хочу стать археологом и изучать древние города. Про путешествия по миру, про пирамиды и про астероиды.
А потом я ему все честно рассказала про Димыча.
– Как думаешь, Сыроежкин, можно любить сразу двоих?
«Не знаю. Не пробовал».
– А ты меня любишь?
«Обожаю!»
– Здорово! И я тебя!
«Ладно, поздно, Вилишна! Спи уже. Завтра в школу».
– Ага.
Но спать совсем не хотелось. Часы на кухне пробили три. Я лежала в кровати и смотрела на потолок – по нему плыли рыбки из ночника. Плыли куда-то далеко, в Африку, к старым городам, к загадочным фараонам. И мы с Сыроежкиным плыли вместе с ними…
Я возвращалась из школы, пиная по дороге тонкие льдинки, и крутила в руках корочку наста. Она искрилась на солнце, будто усеянная маленькими бриллиантиками. Красиво! У моего дома на скамейке сидел Димыч и, опустив голову, что-то чертил палкой на грязном утоптанном снегу. Шапка у него сползла на лоб, шарф вылез из-под куртки и одним концом свисал до самой земли. Увидев меня, он откинул палку в сторону и стал быстро затирать ногой свои каракули.
Я кинула косой взгляд, и меня словно кипятком окатили: сердечки, много-много сердечек… Пронизанных стрелой. И в них четко были различимы надписи: «Д + В»…
Димыч покраснел, будто его застукали за чем-то криминальным. И начал что-то невнятное мычать.
Я заговорила первой:
– Привет! Чего делаешь?
– Здоро́во! – Димыч заерзал на скамейке. – У меня тут… Ну это… Вот! – Димыч протянул мне бумажку.
– Это что?
– Это… «Озеро лебединое»… Билет. Тебе на день рождения. Пойдешь со мной?
Я сглотнула слюну. И как можно спокойнее произнесла:
– Не знаю. Я у мамы спрошу.
А потом вошла в подъезд и понеслась вверх на седьмой этаж, как сумасшедшая, перескакивая через ступеньки!
Наташка сидела у стола и раскачивалась на стуле. Мы с ней еще вчера решили написать письмо братьям Торсуевым. Она уже накидала текст на бумаге в клеточку.