— А ну, уши покажи.
Тот усмехнулся и повернул голову. Вечный Дождь, так и есть…
— Ах ты, маленький недоносок! — Я едва не подскочил. Хорошо, вовремя вспомнил, что не один сижу под деревом. Так что ограничился только гневным взглядом, после чего улыбнулся напряженной Лайсси и спросил у сына: — Все-таки принял человеческий облик, да?
— Да, — он виновато шмыгнул носом, хитро улыбнулся, — но так было надо. Иначе бы мы не справились с шаманом гарпий.
Мне поплохело при одной мысли, для каких таких жертвоприношений им мог понадобиться тринадцатилетний подросток.
— Вы что, ловили урода на живца?
— Прости. — Герцогиня виновато опустила голову. — Проклятый шаман мог попасться только на ребенка. Особенно такого чужого для нашего мира, как Марат. Старый маразматик решил, что именно кровь Марата поможет ему завершить задуманное когда-то давно… Он был шаман старой школы. И признавал только настоящие жертвы, разумные, юные.
— Радует, что «был». Надеюсь, вы ему все оборвали? — Поднявшаяся было во мне ярость слегка притихла. — И он ничего не успел натворить?
— Все хорошо, папа, — серьезно ответил Марат. — Он ничего и не смог бы мне сделать. Не забывай, кто я.
— С тобой забудешь… — выдохнул я, понимая, что все-таки надо вставать. Но так не хотелось тревожить уютно свернувшуюся на мне зеленоволосую девушку.
Лайсси поняла всю сомнительность ситуации и встала сама, смущенно прикрывшись руками. Я с сожалением вздохнул и последовал ее примеру.
Марат хмыкнул и сказал:
— Однако… Похоже, это моя новая мама?
— Не надейся, — весело ответил я. — Это моя новая правая рука. И вместе мы тебе уши-то пообрываем. Правда, Лайсси?
Нагайна-перевертыш тут же шмыгнула мне за спину, откуда неуверенно ответила:
— Наверное.
Мы с ней все еще не могли, поверить в сумасшедшее единение, в которое окунулись считаные минуты назад. Где-то рядом зашуршал гравий, и мы увидели занимательную картину, как Клэв упрямо тащит за руку нага, возвышавшегося над ней на две головы. Тристания заулыбалась и сказала:
— Ушутсса, родной!
За что тут же получила легкий тычок в плечо от Лионеля. Узнанный мной бард свирепо сверкнул темными глазами и проворчал, жестко вцепившись пальцами в руку старшей жены:
— Еще одна такая выходка — и ты больше не будешь иметь дела со мной, поняла?
— Все, все! — Тристания испугалась почти по-настоящему. — Осознала, поняла, исправлюсь, сердце мое!
И эти двое, наплевав на все и вся, принялись исступленно целоваться, вызвав во мне откровенную зависть. Послать бы их всех куда подальше да заняться не менее интересным делом с моим изумрудным сокровищем… Клэв восхищенно присвистнула и отпустила руку своего нага со словами: