Нежность сменилась льдистой злобой, стоило перевести взгляд полуприкрытых глаз на шамана, самозабвенно колотившего в бубен, вышагивая передо мной. Два огра-подростка не менее упоенно лупили колотушками в огромный чашевидный барабан, обтянутый отполированной за годы шкурой. По тому же барабану стучали частые капли ливня. Именно эти звуки приветствовали меня по возвращении из яркого забвения. Шаман что-то протяжно закричал. Ему откликнулись огры, что собрались вокруг площадки. Похоже, все племя выбралось из шатров поглазеть на ритуал.
Вождь со старейшиной пребывали тут же, возле барабана. Они ничего не делали, только смотрели и переговаривались. И было в них столько самоуверенности и веры в собственную правоту, что злоба во мне напряглась перед броском. Эти синекожие посмели за меня решать, жить мне или умереть, ходить или висеть на привязи. Они решили, что могут вершить мою судьбу. И за это их надо наказать. Зверь внутри заворчал, отсекая ненужные мысли. Есть время говорить, и есть время делать. Не стоит смешивать эти два пути… Заплутать можно. Я вскинул голову, широко распахнул глаза и зарычал.
Шаман шарахнулся в сторону, споткнулся и чуть не свалился в лужу. Бубен выпал из синих рук, прокатился по утоптанной земле и замер без звука. Подростки оцепенели с занесенными колотушками. Полсотни огров уставились на меня в полном недоумении. Я ухмыльнулся и сказал:
— Не вам меня хоронить, твари.
— Как… — выдохнул шаман. В его глазах плеснулся неприкрытый страх. — Как ты выжил? Все сгорает в синем пламени владыки!
— Я пожрал ваше пламя, огры. — Ответ пришел в голову сам собой. — Я и есть теперь это пламя. И больше оно не синее.
— Умри! — с визгом крикнул шаман, выхватил у одного из воинов копье и ударил… Тотем даже не пошатнулся.
Я потер свободные от пут руки, насмешливо глянул в глаза шаману и сказал:
— Теперь моя очередь.
Внутри заклокотал рык, каждый огр рядом с площадкой стал отчетливо виден синей тенью, в которой клубился сгусток жизни. Это враги. Их надо наказать. Они посмели вершить мою жизнь. Мою и моих друзей. Холодный металл наконечников копий искрами оцепил меня, целясь в тело. Но это не имело значения. Инстинкты, древние и холодные, завладели каждым нервом. И я шагнул к первой синей тени. С хаканьем она обрушила удар копья туда, где меня уже не было. Шаг вправо, пальцы схватили древко, потянули назад, сближая с огром. Вторая рука почти ласково вмяла гортань до самого позвоночника. Шаман с хрипом рухнул на мокрую землю, хватаясь за горло. Ему предстояла не самая быстрая смерть от удушья. Он стал лишь первым в череде наказанных в этот день.