Что подавали на том обеде, Август не запомнил. Чревоугодие с некоторых пор перестало быть одной из его слабостей. А вот кроваво-красное вино какого-то изысканного сорта, специально привезенное из Франции, он пил много, поддерживал реноме пьянчужки. Ведь никто не знает, что отныне даже хмельное забытье ему недоступно. Вот пусть и дальше остаются в неведении.
За столом большей частью говорил Злотников, делился впечатлениями от Европы и планами на будущее. А планы эти были грандиозны. В металлургическом деле Злотников преуспел, доставшиеся с приданым жены капиталы приумножил, но, по всей вероятности, подмять все под себя таки не сумел. А иначе отчего до сих пор живет с нелюбимой Мари, отчего не разведется? Ведь очевидно же, что супруге своей он изменяет, и даже до свадьбы, когда клялся в вечной любви и преданности, тоже изменял. Мальчонка – наилучшее тому доказательство. Непонятно одно, зачем Злотникову брать в дом бастарда, отчего не завел наследника в браке? Не получилось? Мари не способна стать матерью? Скорее всего так. Искупление для нее уже началось, вот только поняла ли она, что это искупление?
После обеда Злотников пожелал осмотреть маяк и потребовал, чтобы отыскали мальчонку.
– Хватит уже по темным углам отсиживаться, что крысенышу, пусть смотрит, запоминает.
После сытной еды он стал добрым, вальяжным, но и доброта, и вальяжность эти были показными. Август в этом не сомневался.
Мальчонка спрятался хорошо, искать пришлось долго, и с каждой потраченной на его поиски минутой Злотников мрачнел все сильнее. И куда подевалась его доброта?.. Беглеца нашли в конюшне, в стойле черного ретивого жеребца. Жеребец мотал головой, скалил крепкие зубы и к забившемуся в дальний угол ребенку никого не подпускал. Даже конюха. Но разве ж Злотникова когда-нибудь останавливала чужая ретивость? Он шагнул к жеребцу, крепкой рукой ухватил за гриву, потянул, заставляя подчиниться. И тот подчинился, признавая в человеке хозяина.
– Иди сюда! – На сына Злотников не смотрел, любовался жеребцом, ласково гладил по нервно подрагивающему крупу.
Мальчонка не послушался, лишь оскалился в ответ, ну точно звереныш. Где он жил все это время? Ясно ведь, что не с отцом. А Злотников больше тратить слова не стал, в мгновение ока он оказался перед волчонком, схватил за шкирки, дернул вверх, отрывая от земли. Поднял высоко, так, что синеющее от удушья лицо мальчонки оказалось прямо перед его лицом. Август подумал, что с таким отцом и враги не нужны. Пожалуй, Злотников своими руками под корень изведет собственный пока еще хилый род. И не понадобится ему вмешиваться, принимать пусть и очевидное, но все равно нелегкое решение. Убить ребенка не так и просто, пусть даже в жилах у него течет гнилая кровь. Может, и не придется.