А люди не боялись, словно бы и не замечали крылатых чудищ, и только Раиса посмотрела вверх с отвращением и сплюнула себе под ноги, потом дернула Ильку за руку, сказала:
– Нечего на этих тварей пялиться! В дом пошли!
В дом Ильке не хотелось, но желанием его никто не интересовался, пришлось идти. Оказавшись внутри, он растерялся и испугался еще сильнее – таким огромным был дом. Куда больше храма, в который каждое воскресенье водила его мамка, куда наряднее. Но рассмотреть все внимательно ему не позволили, назвавшийся отцом впервые за все время пути обратил на Ильку внимание. И внимание это закончилось для Ильки плохо: вот этой запертой на ключ комнатой, из окна которой видны притаившиеся на стене башни крылатые чудища. Может, они там специально, чтобы его сторожить, чтобы не надумал никуда удрать? А куда ему бежать, когда кругом вода, а плавать он не умеет? Дед Назар все обещал, но так и не научил. От воспоминаний о деде Назаре на глаза навернулись слезы, и, чтобы не разреветься, Илька закусил губу. Ничего, он как-нибудь… Все равно сбежит, никто его на этом проклятом острове не удержит, даже крылатые чудища.
Муха в последний раз с невиданной силой ударилась в стекло и упала замертво, а каменный подоконник, на котором сидел Илька, вздрогнул вместе со стенами дома. Дом никого не собирался отпускать: ни муху, ни Ильку…
* * *
Август пил, сидя у каменных ног каменной Евдокии, обхватив узкие щиколотки одной рукой, а бутыль с самогоном другой. Кошка сидела рядом, но на колени не лезла, понимала – не в том Август сейчас настроении, не дождаться от него ни ласки, ни молока.
– Ну, что ты там стоишь? – Появление албасты он почувствовал по холоду, по тому, как зашевелились редкие волосы на макушке. – Сюда иди, гостьей будешь.
– Почему не дал мне его убить? – Албасты присела напротив, расправив складки на белом платье. Кончик косы ее тут же потянулся к кошке, погладил по рябой спине, и кошка довольно заурчала.
– Потому что еще не время. – Август поставил на землю бесполезный самогон, прислушался к скрытому где-то в недрах острова едва различимому рокоту, спросил: – Ты слышишь?
Албасты молча кивнула. Кошка интересовала ее куда больше Августа.
– Это… его сердце? Оживает?
– Нет, – албасты покачала головой, – это его душа.
– Змея?
– Острова. Сам сказал, что место тут темное.
– Раньше было светлым. Когда Айви с Акимом Петровичем тут жили, по-другому все было. Даже при змее.
– Раньше ворота между мирами не открывались. Одно зло, привычное. С ним и остров, и озеро, и город свыклись.
– А теперь?