Законного решения этой проблемы у британцев не существовало — но криминальное (вполне подходящее для нации бывших воров и пиратов) нашлось. Компания начала ввоз в Китай бенгальского опиума — спрос и прибыли при этом были таковы, что и китайские партнеры англичан, и контролировавшие их чиновники мгновенно забыли о действующем законодательстве империи Цин. Быстро сложилась цепочка наркоторговли — британцы отвечали за производство и доставку опиума в Китай, крупные китайские торговцы вели крупную и среднюю оптовую торговлю в самом Китае, цинские чиновники прикрывали этот богатейший бизнес от глаз правительства, преступные сообщества, более известные как триады, обеспечивали бесперебойную работу системы на низовом уровне. Ставка на поощрение самых мерзких пороков блестяще себя оправдала — Китай начал убивать себя сам, отдавая накопленные веками и тысячелетиями богатства за мгновения, проведенные в наркотических грезах. Причем это касалось не только наркоманов — китайские торговцы и чиновники перестали работать на свою страну, став коллективным агентом влияния Великобритании, в обмен за долю, получаемую ими за помощь в разграблении и уничтожении своей страны. Эта методика систематически применялась британцами и в дальнейшем — другое дело, что наркотик мог быть не вполне материальным.
Главным куратором наркоторговли в Китае был сам Чарльз Элиот, британский «резидент» (посланник) в этой стране. Его брат, адмирал Дж. Элиот, будет командовать английскими войсками и флотом, посланными усмирять Китай в первую «опиумную войну». До 1833 года Компания извлекала сверхприбыли в гордом одиночестве, в этом же году ее монополия была отменена английским парламентом — прочие капиталисты Британской Империи также желали приобщиться к столу. Но когда цинское правительство наконец осознало, что реальная власть над страной ускользает из рук — и пятидесяти лет не прошло с начала масштабной торговли опиумом, как до маньчжурских сановников дошли масштабы угрозы! — то вразумлять китайцев прибыла эскадра Королевского Флота с десантом.
Интересен ход первой Опиумной войны — при том, что англичане еще не имели подавляющего военно-технического превосходства над китайцами и маньчжурами, при многократном численном перевесе последних. Однако цинские войска обращались в бегство при первых же британских залпах; у англичан не было ни малейших проблем с местным населением — им спокойно продавали продукты, нанимались носильщиками и проводниками; никаких попыток хотя бы пассивного сопротивления, не говоря уже об организации партизанской войны, не отмечено! С другой стороны, и британская армия, «самая звероподобная в мире, укомплектованная последними подонками из лондонских трущоб, в которой мародерство фактически узаконено» (Ф.Энгельс), то есть по моральным качествам почти что гитлеровский вермахт, вела себя на удивление благопристойно, честно за все расплачиваясь, почти не бесчинствуя (в документах есть лишь смутные упоминания о нескольких сожженных деревнях «за отказ предоставить требуемое»). Любопытно, а как англичане могли объясняться с населением, если в каждой провинции был свой диалект, отличающийся от того, на котором говорили в Шанхае? Но эти странности получают логичное объяснение, с учетом факта, что доходы от наркоторговли делились между англичанами и китайской стороной — «мэйбанями» (как в Китае называли торгашей, имевших дало с Европой), чиновниками (включая военных), и бандитами (обеспечивающими лояльность населения). Картина более чем реальная, если вспомнить, что вся «низовая» сеть, распространение отравы на местах, была в руках не англичан, а китайцев!