Внезапно сзади раздался щелчок, в котором я радостно узнал передергивание затвора, затем с присущим менту металлическим звучанием прогремел голос Дучи:
— Ну вот что, недоноски, быстренько руки за голову! — Великолепная пятерка стояла не шелохнувшись. — Вы что, опарыши, уши не вымыли? — Угроза в голосе Дучи приняла более яркие оттенки, а у «опарышей» брови сошлись к переносицам. Наверное, это означало, что они не согласны с тем, как он их назвал.
— Слушай, мусор, тебя мы не трогаем, так что вали отсюда, — снова заговорил левый крайний — похоже, он был капитаном этой сборной команды.
— Ты кого, сопля беременного таракана, мусором назвал?! — вскипел Дуча. — Жвачка ты коровья! Руки на затылки, или я стреляю!
— Хрен ты выс…
Договорить капитан не успел: рядом со мной громыхнуло, а между его ног щелкнула пуля. Руки предводителя, а вслед за ним и его подчиненных взлетели вверх и легли на затылки.
— Вот так-то лучше, — одобрительно произнес Дуча. — А теперь, гвардия или как вас там, слушай мою команду: на-але-эво!
Наверное, их обучали только с помощью свистка, потому что команды они не поняли. Тогда Дуча поднял пистолет и снова направил его на нарушителей армейской дисциплины.
— Второй раз повторять не буду, командовать будет мой заместитель.
Сжав кулаки и играя желваками, все нехотя повернулись, четверо налево, а один направо. Никто почему-то, как это бывает в армии, не засмеялся.
— Ты чего, — обратился к нему Дуча, — с перепугу лево с право спутал? А ну-у, кру-угом!
От злости физиономия допустившего ошибку стала пунцовой. Он молча повернулся на сто восемьдесят градусов, затем медленно повернул голову и посмотрел на Дучу. От этого взгляда мне стало не по себе.
— Все, падаль, ты покойник, выбирай себе место… — прошипел он.
Неожиданно у центрального входа на кладбище, находившегося от нас метрах в ста, показалась группа людей, человек пятнадцать, которые направлялись в нашу сторону.
— Фу-ух! — облегченно выдохнул дядя Толя. — Наши приихалы. Слава тоби боженьку, — радостно проговорил он. — А то я со страху чуть не помэр… Одно радувало, шо нэ трэба далэко визты — тут бы и поховалы. — От волнения он заговорил на украинском языке, чего в мои редкие приезды никогда не бывало.
— Рано тебя хоронить, дядь Толь. Мы еще с тобой с этими тварями повоюем. — Вспомнив о тварях, я перевел на них взгляд. Они стояли молча, потупив глаза в землю. — Дуча, ты что это? — обратился я к другу. — Взялся командовать, так давай, пусть двигают отсюда.
Тот, который перепутал лево с право, снова повернул голову, но теперь его взгляд был устремлен на меня.