В трубке послышался низкий голос:
— Твой родственничек, или кто он там тебе, у нас. Ты завтра первым же поездом уезжаешь — он живет. («Расскажи другому», — позволил я себе усомниться в услышанном). Не уезжаешь — он умирает. («А в это я верю»).
— Я хочу с ним поговорить, — сказал я вслух, а мысленно пытался понять, почему при звуках этого голоса во мне что-то щелкнуло. В трубке затрещало…
— Владик. — Это точно был он.
— Как вы?
— Та нормально, Владуся. Ты вот шо-о… — Он замолчал, а затем на одном дыхании, словно очередь из пулемета выпустил, прокричал: — Дави их, сук!.. Рви на части!.. Ты…
В трубке послышался стон, затем снова раздался голос:
— Ты же понимаешь, что тебе его слушать не надо?
— Если ты, падаль подзаборная, не дай бог…
— Короче, — прервал он меня, — утренним поездом тю-тю отсюда. Тут тебе не Москва. У нас свои порядки. Утром чтобы духу твоего здесь не было. Мы проводим. — В трубке послышались короткие гудки.
Я швырнул трубку и, сжав кулаки, грохнул ими по столу.
— Ну, и что ты думаешь делать, кроме того, что по столу стучать? — спросил Стас. — Только, прежде чем заговоришь, помни об одном — злость забирает ум.
Вопрос Стаса, а затем и его совет включили мои мозги и приглушили эмоции.
— Чего-чего, да ничего. Домой поеду, — огрызнулся я.
— Ка-ак домой?! — с расширенными от удивления глазами возмутился Дуча. — А как же «Красная гвардия»?! Ты чего, от своих слов отказываешься?!
— А что делать? — Я посмотрел Дуче в глаза. — И так много смертей — уже хватит. — Я опустил голову. — Сейчас поедем к Стасу, прикончим все, что притащили, а утром проводите меня на поезд.
— Я — с тобой — никуда — не поеду, — чеканя каждое слово, заявил Дуча. — Я думал, ты и впрямь крутой, а ты-ы… — Дуча в сердцах плюнул (хорошо, хоть не мне в лицо).
— Не плюй на пол. Ты его не моешь, — чуть громче, чем обычно, сказал Стас.
— Да пошли вы… оба. — Дуча резко встал и направился к выходу.
— Подожди, мы тебя подвезем, — попытался я остановить его, но он словно не слышал. — Подожди, сказал. Или тебе уши заложило? — твердым голосом произнес я.
Дуча остановился.
— Чего надо?
— Мы тебя проводим. Эти мудаки ведь не знают, что я уезжаю, и могут устроить тебе маленький фейерверк.
— А тебе-то что? — рявкнул он.
— Все, кончай истерику. Вместе поедем.
Мы со Стасом обменялись взглядами и вышли из квартиры. Но тут же я вернулся и направился в ванную. Взял из корзины для грязного белья джинсы, в кармане которых лежал список причастных к убийству моего отца. Сунув сложенную вчетверо бумажку в карман олимпийки, я закрыл дверь на ключ и следом за друзьями спустился вниз.