Дуняшка перелезает через порог и, отпыхиваясь, переваливаясь, как утка, проходит в передний угол, садится на лавку, показывает на мои костыли:
— Ишь какой дядька-то у тебя умной. Ловко придумал! Мне бы тоже како-нить приспособленье смастерил, ли што ли? Все бы легче ходить-то было. Фу-у-у…
Дядька Селёма смеется:
— Я тебе телегу сделаю! Запрягешь парой, может потянут. Ну чё, за пимами пришла?
— Да думаю, узнать вот надо… Подшил, ли што ли?
— Эко, хватилась! Неделю назад… Я эть передавал тебе через сестру. Не сказывала разве?
Дуняшка засопела.
— Сказывала, сказывала… Скоко за работу-то запросишь?
Дядька молчит, потом говорит:
— Ты же, Дуня, мою цену хорошо знаешь… На полчекушки!
Дуняшка снова сопит. Она сроду так. Дядька скажет про деньги, она сопит.
— Очумел, мужик! Корыстны ли доходы у меня? Токо яйца в сельпо да картошку кому заезжему…
Дядька беззлобно хмыкает:
— Да я, Дуня, твою экономию не хуже тебя знаю. Токо я эть тебя к себе не тяну. К другому иди, кто за дешевше возьмется.
Дуняшка укоризненно качает головой, потом лезет за пазуху.
— Чемер бы тебя взял! Все не нальешься никак. Захлебнешься жо когда-нить заразой этой!
Она достает из-за пазухи мятую белую тряпицу. Уголок тряпицы завязан узлом. Дуняшка тянет за узелок зубами и, развернув его, бережно берет пальцами сложенные квадратиком бумажные деньги, а на ладонь высыпает мелочь. Отсчитав рубли, протягивает дядьке. Потом берет с ладони железные денежки и тоже протягивает. Дядька сидит не шевелясь. Дуняшка бросает денежки на лавку, но одна копейка скатывается и звякается на пол, под лавку. Я лезу туда и нахожу ее. Хочу отдать дядьке, но он говорит:
— Тете Дуне подай, Коля.
Я подаю.
— Што уж тамо, — говорит дядька. — Мелочь не будем считать.
Берет с лавки денежки, подает Дуняшке. И опять сидит какое-то время молча, опустив голову и прижав седую бороду к груди, потом говорит:
— Вот ты, Дуся, все воспитываешь меня… Не нальешься, мол, да захлебнешься. А я те так скажу. Там… — Он хлопает ладонью по деревяшке. — Жив остался. А здесь… — Он обводит рукой передний угол, где сидит Дуняшка и стоит дощатый стол с квадратными ножками, и куть, где на стенке возле большой печи висит шкапчик без дверки с одной полкой, а на полке стоят рядом маленький берестяной туесок с солью и самодельная жестяная кружка — высокая, узкая консервная банка с приклепанной ручкой. — Здесь уж как-нибудь…
Дуняшка берет свои пимы с разрезанными почти до половины голенищами и уходит. Дядька долго провожает ее в окно взглядом. Смотрю и я, как она бредет по улице, неловко переваливается с боку на бок и загребает ногами песок. Дядька говорит непонятно: