К родственникам после тех каникул она не ходила, хотя и не говорила об этом матери. А мать каждый раз, провожая ее в Москву, наказывала: «Будешь у Егора-то, дак уж ты там смотри, привет-то от нас с отцом передавай!» Надя буркала: «Ладно, ладно!»
Вот уж несколько минут она стоит перед знакомой дверью, красиво обтянутой глянцевитой кожей, и все не решается позвонить. Ей почему-то чудится, что дверь обязательно откроет Эльвира Борисовна. Трижды поднимала она руку и уж совсем было касалась пальцем большой розовой кнопки. Но палец подрагивает, а кнопку не нажимает, лишь выбивает на ней осторожную дробь, и от этих касаний по ее спине прокатываются судороги. Страшно… Отчего так страшно? Она вдруг резко поворачивается, чтобы уйти, но тут же вспоминает недовольную мину на лице привратницы, сидящей за столиком перед лифтом, ее сердитое: «Дома!» — а потом Ленкины слова: «Ты же не сотню идешь у них занимать», — и так же резко поворачивается обратно к двери, вдавливает пальцем розовую кнопку. За дверью слышится приглушенная музыка.
Дверь распахивается широко. На пороге Люда. На этот раз не в джинсах, а в халате. Белый атлас плотно облегает ее грудь и тонкую талию, схваченную поясом с длинными широкими концами; подол халата переливчато сбегает складками до пола, а по белому полю маслянистой ткани пологими спиралями стекают от узких Людиных плеч к соломенному коврику ярко-красные розы, соединенные извилистыми нежно-коричневыми стеблями. Не убирая от дверного косяка руку, с локтя которой вольным треугольником свисает белый рукав, Люда почти так же мелодично, как звонок, тянет:
— О-о! Приве-ет! — И сразу плавно откидывается, оттолкнувшись рукой от косяка, но не отпустив его, поворачивает голову в глубь коридора, зовет через плечо: — Па-а! Ты посмотри, кто к нам пришел! — Секунду-две ждет ответа. Потом смотрит на Надю. — Что же ты стоишь? Проходи! — И отступает, давая дорогу.
Надя шагает в просторную прихожую и неожиданно для себя касается пальцем рукава халата.
— Прелесть какая!..
— Н-ну-у! Последний стон! Отец оттуда привез. — Люда неопределенно машет рукой. — А ты очень кстати. Нам человека не хватает. Раздевайся, пойдем. Втроем будет намного интереснее!
Ничего не понимая, но не решаясь спросить, Надя снимает пальто, расстегивает «молнии» на сапогах и снизу вверх поглядывает на Люду, смущенно улыбается. Та молча ждет и тоже улыбается одними губами. Наконец Надя распрямляется. В секции для обуви поблескивают тетины тапочки с загнутыми носами, Надя лишь скользнула по ним глазами, а Люда уже подталкивает ее в комнату…