Такие даже если и подарят одежку от щедрот своих, в люди её лучше не одевать - только осрамишься. Беднее здешних господ одеваются только слуги захудалых властителей с далекого севера, где, как говорят, народ зимой голодает…
И образы тех, к кому служанки и слуги испытывали страстные чувства среди них затесалось даже несколько десятков эрни. С чувством смущения
Рут четырежды узнал самого себя. Каждый раз с мечом и безжалостно приукрашенного - у него никогда не было таких выступающих мускулов и этой дурацкой улыбочки. И как правило, если рубаха на нем во время упражнений намокала, он её сбрасывал. Но не гарцевал в прекрасных позах, затянутый в липкую ткань…
Он и сам не знал, чего ожидал от слуг. Навряд ли к ним подойдут с предложениями открытой измены - такое было бы слишком рискованно.
Рядом с хозяевами Ваграна все тайны рано или поздно выходят наружу. Но их могли ненавязчиво расспросить, вызнать, как в Вагране живут и что происходит… Рут взял на заметку молодого вертлявого служку, в видениях которого павлином выступал слуга в дорогом камзоле.
Но беда была в том, что многих могли расспросить неявно, через вторые или третьи руки. И потому в вихре чувств, обид, надежд и пожеланий, облаком окружавших каждого, это могло не отразиться. Если тот, кто расспрашивал, сам мести не замышлял, а тот, кого расспрашивали, об этом разговоре потом позабыл - в этом случае след чужого умысла уже ушел.
Расплылся рябью на воде…
Занятый своими мыслями и чужими видениями, Рут упустил тот момент, когда немолодой слуга, которого он уже миновал, вдруг дернулся. Почти тут же окутавшись белым сиянием, какое он видел только в Аретце, у людей из
Лиги борцов с котами. Но волну воздуха Рут все-таки уловил. И обернулся стремительно, движением кисти выщелкивая далты из петель в рукавах, на лету подхватывая их обеими руками…
Было уже слишком поздно. Двое эрни, которые мудро не стали отвлекаться на ощущения, а просто встали поодаль, молчаливо наблюдая за
происходящим, уже держали слугу с двух сторон. Завернув ему руки назад и поспешно обшаривая карманы.
Еще один эрни, успевший подхватить Леланда, опускал молодого волка на брусчатку. В боку у того торчала рукоятка даже не ножа, а небольшого орудия, с помощью которого садовники из оранжереи подрезали дерн возле кустов. Чтобы те не разрастались и не тянулись корнями к клумбам.
- Она сказала… - Прохрипел зажатый меж эрни слуга.
Рут глянул на него, отпустив взглядом лежавшего у его ног Леланда.
- Она приказала. Она была так прекрасна. Прекрасней всех, кого я видел!