— Довольна? Она же не только закрываться не умеет, она даже не понимает, от чего. Где ты только ее такую выкопала, полностью не обученную с таким Даром?
— В приюте, — тихо отвечала инора Эберхардт, по голосу которой было понятно, что она чем-то ужасно расстроена. — Ты же понимаешь, мне проверить надо было.
— Проверила? Довольна? Я тебе и без всех этих проверок сразу сказал, что у нее при себе вообще ничего магического нет. Маргарета, она в этом плане чиста как новорожденная. Или ты сейчас всех подозревать будешь?
— Но ведь почему-то ее с таким Даром не отправили из приюта в Академию?
— Я тебя умоляю, — Эдди прекратил бить меня по щекам и поднес что-то очень резко пахнущее, я невольно чихнула и с трудом открыла глаза, но вот сфокусировать взгляд на чем-нибудь никак не удавалось. — А монастырь туда вообще кого-то отправляет? Она там пахала по зарядке артефактов день и ночь. По закону они ее после восемнадцати удерживать не могут, а до — за милую душу. Определяют монахини Дар у подопечных, когда тем всего по пять лет, маленькая просьба проверяющему магу, подкрепленная благословлением Богини, возможно, даже материальным, — и уровень Дара занижен. У нее он, кстати, поначалу мог быть и не столь высоким, просто, когда до дна вычерпывают ежедневно, это способствует росту магии. А ее вычерпывали, не сомневайся. И если бы ты сама озаботилась это сделать сегодня, ее бы так не скрутило, поверь. Радуйся, что она сырую магию не выплеснула. Дура ты, Маргарета! — И, после короткой паузы, уже мне: — Детка, как там тебя — Штефани? — давай-ка заканчивай изображать из себя мечту некроманта, а то твоей хозяйке придется лекаря вызывать. Все закончилось.
— А что это было?
Я сама удивилась собственному слабому голосу. Сидела я на жесткой табуретке, придерживаемая гостем иноры Эберхардт безо всякого почтения. Да что там почтения? Мне показалось, что меня совершенно беззастенчиво изучают, а возможно, и полностью изучили, пока я была без сознания. Пальцы у него были не менее жесткие, чем у Рудольфа, и лежали эти пальцы много выше талии. Я выпрямилась и постаралась освободится от чужих рук.
— Это пусть тебе хозяйка объясняет. Совсем с ума сошла на почве безопасности.
— По-твоему, у меня оснований для этого нет? — недовольно сказала инора Эберхардт. — Мои рецепты представляют огромную ценность, сам знаешь, сколько за ними охотятся.
— Но ты их никому не сдашь, дорогая, так и унесешь свои секреты в могилу, — фыркнул Эдди.
— До могилы мне, слава Богине, далеко.
— Сколько тебе до нее, только Богиня и знает…