Реальность снова вырвала инженера из грез. В дверь, постучав, заглянул дежурный охранник Женя. Молодой, румяный и свежий. Вопреки всем правилам закрепленный за ТЭЦ навечно. По слухам, он исправно стучал Степану Андреевичу Серову в политотдел. Зимонин вохру не доверял, но держался с ним всегда вежливо.
– Товарищ главный инженер!
– Входи.
– Вы уже одеты, это хорошо, у проходной бригадир каменщиков с тридцать пятого завода. Хриплый. Говорит, что очень срочно. Что-то случилось у них там опять, – скороговоркой выпалил Женя. – Он вас ждет внизу.
– Ага, спасибо, передай, я уже спускаюсь. И не надо бегать ко мне наверх, когда ко мне посетители, ты можешь позвонить по телефону.
Зимонин потер глаза, резко встал, от чего у него закружилась голова, дошел до двери и вернулся обратно, забыв на столе перчатки. Спускаясь по узкой железной лестнице, он жмурился от дневного света, врывавшегося слева через окно во всю стену. Кивнув дежурному, он задержался перед выходом и, глубоко вдохнув, открыл дверь. Мороз, ветер и белизна утоптанного снега ударили одновременно, и инженеру пришлось сдержать себя, чтоб не забежать обратно.
– Гражданин начальник, гражданин начальник, – захрипел зэк-бригадир лет пятидесяти в изорванной фуфайке. – Опять то же самое, вы приказывали лично докладывать, я б не посмел оторвать…
– Что случилось?
– Доски воруют, грузят. Первый сорт, сосновая доска.
– Чтоб их мать! – выругался Зимонин и зашагал к воротам ТЭЦ.
– Я им говорил, я им говорил, гражданин начальник. Да с ними не поспоришь, гражданин начальник, перешибут. Я сразу к вам…
– Правильно сделал, – сказал инженер и замолчал, чтобы не тратить тепло.
Ветер дул Зимонину в спину, он глядел себе под ноги, и только когда снег сменился замерзшей грязью, поднял глаза.
Осторожно ступая по черной наледи, Зимонин обогнул достроенный цех и оказался на уезженной грузовиками площадке. Бригада под молчаливым взглядом двух зэков и трех вохров укладывала в кузов доски. Запах сосны чуть заметно разливался в морозном воздухе, как воспоминание о чем-то хорошем. Зимонин вдохнул как мог глубоко, дав себе время осмотреться.
В одном из зэков инженер узнал Снегиря, имени его напарника с темной мордой хорька он не помнил. Оба были из блатной бригады, получавшей от руководства третий котел как ударники. По легенде, на груди Снегиря имелся большой красный ожог, полученный на допросе от следователя, облившего его кипятком. Врач Шеин рассказывал, что на деле это просто дерматит.
– Кто велел вывезти доски?! – как можно спокойнее и строже спросил Зимонин.