— Что! — встрепенулся я. — Какого они были цвета?
— Ярко-зеленого.
Я с облегчением выдохнул и услышал, как выдохнули за спиной Сергей и Ева. Значит, ее укусил омега. Шанс, что Снежана не станет оборотнем, есть. Укус омеги не так опасен для человека, как укус волка высшего ранга.
— Тебя укусил омега. Скорее всего, ты не обратишься, но радоваться пока рано.
— Ну все равно шанс есть, — улыбнулась Снежка, не понимая, в каком положении находится. — Но… почему у тебя такое лицо, Дарен?
— Дело в том, что… — я нервно сглотнул, продолжая пристально смотреть на нее, — от укуса оборотня человек либо перерождается, либо…
— Что? — в ее глазах проскользнул страх.
— Умирает… — я взял ладонь Снежаны в свою.
В комнате повисла тишина, которую разбавлял ускоренный стук сердец.
— Значит, если я не стану оборотнем, то умру?
От ее вопроса я опешил. Нет, моя пара не умрет!
Я обнял Снежану, прижал к своей груди и поцеловал в макушку.
— Ты не умрешь, слышишь меня? Не умрешь. Все будет хорошо, — шептал, как заклинание.
— Мне страшно, Дарен, — созналась она, обвив руками мой торс.
— Ничего не бойся, я рядом. И всегда буду рядом. Я спасу тебя, моя маленькая. А теперь отдыхай. Если тебе что-то будет нужно, просто подумай.
— Хорошо.
Я отстранился от Снежаны и, поцеловав ее в губы, прошептал:
— Я люблю тебя.
— И я тебя.
Позади слышались всхлипы. Когда я встал, то увидел Еву в объятиях Сергея, который пытался ее успокоить, поглаживая по плечу.
— Пойдемте, — негромко произнес я. — Снежане нужно отдохнуть.
Снежана
Я сижу у пещеры, на берегу речки, и задумчиво смотрю на течение. Она кажется необыкновенно притягательной. Как жизнь. Ее воды уносят мысли далеко: туда, где нет печали и боли. Рядом, положив голову мне на колени, лежит огромный серый волк и тихонько поскуливает. Ему грустно, как и мне. Но он рядом — и от этого уже хорошо. Его тепло обжигает кожу, успокаивает. Я провожу ладонью по мягкой шерсти и вздыхаю, понимая, что в любой момент могу потерять его. Одно знаю точно — где бы не находилась, что бы со мной не случилось, он всегда будет любить меня. От этого и тепло, и грустно. Не хочу, чтобы он страдал, если меня не станет. Не хочу, чтобы тосковал, наплевав на свою жизнь.
— Все будет хорошо, — шепчу я, продолжая гладить волка. — Русские не сдаются. Но если что-то пойдет не так, пообещай, что отпустишь меня. Ты должен это сделать, Дарен.
Волк приподнимает голову и несогласно рыкает.
«Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, Снежок», — слышу мысли зверя и вслух отвечаю.
— Но ты не Бог. Только он знает, сколько кому отмерено.