– А вы представляете, что начнется, когда мы заявим, что Маньчжоу-го станет Маньчжурской АССР?
– Так и я о том же! Зато уж как придавим здешний гадюшник, как разгребем здешнее окаменевшее дерьмо, сразу задышится легче! Ну, успехов.
Обменявшись крепким рукопожатием, генерал и маршал расстались.
Штаб ВВС еще держался – по инерции, поскольку не существовало больше 1-го Дальневосточного фронта, но дисциплина скрепляла людей в единый коллектив. Они и расположились-то на одном этаже отеля, в смежных комнатах.
Жилин занял люкс, пересыщенный азиатской помпезностью. Вечером в номер заглянула Лида.
– Товарищ маршал, – несмело сказала она, – вы просили сообщать…
– Что там, Лидочка? – улыбнулся Иван.
– К Порт-Артуру подходят авианосец «Советский Казахстан» и линкор «Иоанн Грозный». На борту авианосца только дежурная группа штурмовиков, ангары пусты, ждут эскадрильи 122-го полка. Там еще пара крейсеров, они дежурят в Желтом море…
– Замечательно! – энергично кивнул Жилин. – А то в Тихоокеанском флоте всего-то два крейсера и числится.
«Советский Казахстан» не так давно звался «Графом Цеппелином» – это был недостроенный немецкий авианосец на шестьдесят-семьдесят самолетов. С верхними и нижними ангарами, парой катапульт и шестнадцатью 150-миллиметровыми орудиями, корабль развивал тридцать четыре узла[15].
– Замечательно, – повторил маршал. – Чего там еще подкинули?
– На аэродром «Центральная-Угловая» переброшены тяжелые четырехмоторные бомбардировщики «Ил-22». Реактивные!
– Очень хорошо! Будет чем пугануть Чан Кайши с Трумэном.
В следующую секунду всю политику со стратегией выдуло из головы Ивана – Лидочка очутилась так близко, что щекой он ощутил веявшее от девушки тепло.
Столетний дед вспомнил, что Рычагову всего-то тридцать четыре и обет целомудрия он не давал.
Руки будто сами собой обняли тугое, гладкое, горячее, а рот вслепую нашарил сухие Лидины губы…
* * *
…Утро выдалось прекрасное – тяжелые шторы с золотым узором и висюльками пропустили полосу света, отразившегося в зеркалах. Поймав «солнечный зайчик», Жилин сморщился и подвинулся, прижимаясь к Лидиной попе.
Девушка не спала. Живо развернувшись, она обняла Ивана и тесно прижалась к нему.
– Я люблю тебя… – прошептала она, пряча лицо на груди у Жилина.
Иван нежно огладил ее волосы, спину, поцеловал в шею, в щеку – и ощутил солоноватый вкус.
– Ты плачешь?
– Это от счастья… Ты не думай ничего, я не набиваюсь в генеральши. Просто… Просто я хотела побыть с тобой, и вот… А потом я уйду.
– А я вас не отпускал, товарищ лейтенант.
Добрых полчаса они провозились в постели. Золоченые статуи ловили стоны, отрывистое хихиканье, бурное дыханье.