А вскоре до них доходит, что овощи здесь растут совсем не так охотно, как укроп на подоконнике в их городской квартире. Что каждый зеленый росток приходится чуть не силой вытягивать из нещедрой земли, а соседи чересчур заняты, проделывая то же самое в промышленных масштабах, и им не до радостных приветствий. Нет никаких ежедневных поездок по пробкам на работу, но ездить вообще особо и некуда.
Фальк не винил Уитлэмов. Всегда одно и то же. Он такого навидался, еще когда был ребенком. Вновь прибывшие глядели кругом себя, видели всю эту пустоту, все эти чертовы просторы, эту неприветливую землю, и на их лицах всегда было написано одно и то же: Мы и не думали, что оно будет так.
Он отвернулся от окна, вспомнив детские рисунки в школе, — суровость здешней жизни проникла даже в них. Грустные рожицы и бурые пейзажи. Рисунки Билли Хэдлера были не такими печальными, подумал Фальк. Они несколько раз попадались ему на глаза, когда он был в доме Хэдлеров, — яркие цвета, жесткая от краски бумага. Самолетики, из которых выглядывают улыбающиеся люди. Множество вариаций на тему машинок. По крайней мере Билли не грустил, как многие другие ребята, подумал Фальк. И чуть не рассмеялся от абсурдности этой мысли. Билли был мертв, но, по крайней мере, ему не было грустно. Почти до самого конца. В конце, наверное, ему было очень, очень страшно.
Который раз Фальк попытался представить, как Люк нападает на собственного сына. Напрягая воображение, он мог примерно нарисовать себе эту сцену, но очень невнятно и как-то неубедительно. Фальк припомнил последнюю свою встречу с Люком. Это было пять лет назад, в ничем не приметный серенький мельбурнский день. Дождь тогда еще считался плохой погодой, а не благословением. К тому времени, если глядеть правде в глаза, Фальк едва знал человека, которым стал Люк.
Фальк сразу заметил Люка на другом конце бара на Федерейшн-сквер. Запыхавшийся, мокрый, сразу после работы — сам он ничем не выделялся в толпе. Просто еще один человек в костюме. Но Люк — несмотря на то, что он только что вышел с долгой и нудной конференции поставщиков — так и кипел энергией, которая притягивала к нему внимание. Он стоял, опершись спиной о колонну, с пивом в руке и, явно забавляясь, наблюдал за разномастной толпой на площади, состоявшей из британских бэкпекеров и томных юнцов, одетых в черное с ног до головы.
Люк приветствовал его хлопком по плечу и тут же вручил кружечку пива.
— Я бы ему с таким хайром овцу стричь не доверил, — сказал Люк, не понижая голоса. При этом он сделал жест кружкой в сторону костлявого парня с прихотливой формы ирокезом, явно недешево обошедшимся своему обладателю. Фальк улыбнулся в ответ, но про себя недоумевал, зачем Люку нужно строить из себя деревенщину всякий раз, как они встречались. У него был собственный агробизнес с шестизначным капиталом в Кайверре, но всякий раз в Мельбурне он виртуозно валял дурака на тему «сами мы тут не местные».