— Спасибо, Грант. Но я уже большая девочка. И сама могу принимать решения, — сказала Гретчен. — Так что, если ты все сказал, может, продолжишь отдыхать? И другим дашь отдохнуть?
Доу заржал, дав окружающим возможность полюбоваться давно не чищенными зубами. На Фалька пахнуло пивом.
— Уж конечно, ты готова отдохнуть, Гретч, — сказал он, подмигнув, — Ты сегодня такая нарядная, если мне позволено будет сказать. Нас ты тут такими зрелищами балуешь нечасто.
Он воззрился на Фалька.
— Это платье — ради тебя, ты, придурок. Надеюсь, ты это ценишь.
Гретчен, покраснев, отвела взгляд. Фальк встал и шагнул в сторону Доу. Он ставил на то, что Доу не захочет связываться с возможным арестом, и это удержит его от рукоприкладства. Он надеялся, что рассчитал правильно. Фальк знал за собой немало умений, но пьяная драка в них не входила.
— Чего тебе надо, Грант? — спокойно спросил Фальк.
— Такое дело, — сказал Доу. — Думаю, мы вчера не с той ноги начали. Так что я пришел дать тебе шанс покаяться.
— В чем?
— Ты знаешь в чем.
Они смотрели друг другу в глаза. Грант всегда был старше, больше, сильнее. Он вечно был на грани взрыва, и люди, бывало, спешили перейти на другую сторону улицы, если он шел к ним навстречу. Теперь он постарел, потолстел, и его дыхание отдавало чем-то хронически нездоровым. От него буквально несло горечью и разочарованием.
— Это все? — спросил Фальк.
— Нет, блин, не все. Прими мой совет. И моего дяди тоже. Чего бы они сегодня ни стоили. Уезжай отсюда, — сказал Доу низким, хриплым голосом. — Этот мешок дерьма, Хэдлер, того не стоит. Не стоит он тех неприятностей, в которые ты вот-вот влипнешь, попомни мое слово.
Доу глянул через плечо на своих подлипал. Из окна паба не было видно ничего, кроме ночи. Фальк знал, что, за исключением главной улицы, город был совершенно пуст. В этих местах силы у полицейского значка гораздо меньше, чем надо бы.
Может, и так, но кое-что он все-таки значит.
— Я уеду, как только наступит ясность с убийством Хэдлеров, — сказал Фальк. — Не раньше.
— Тебя-то это как касается?
— Целая семья погибла в таком маленьком городе? Думаю, это касается каждого. И у тебя, похоже, есть какие-то соображения на этот счет, так, может, с тебя и начнем? Только давай официально. Как думаешь?
Фальк сунул руку в карман и извлек ручку и маленький блокнотик. Вверху страницы он написал: «Допрос по делу Хэдлеров». Ниже он написал имя Доу, крупными буквами, чтобы тому было виднее.
— Ладно, уймись, придурок, — Доу явно стало не по себе, как Фальк и ожидал. Когда человек видит свое имя на бумаге, он, как правило, настораживается.