Эпир получил Иван Головин, отличившийся не столько на поле сражения, сколько в снабжении и дипломатии. Остальные исторические греческие государства… стали еще более «историческими» и были поделены на микроскопические республики, княжества и герцогства. Выделялись они как бастардам Померанского Дома, заслужившим право стать Младшими Ветвями и подчиняться в дальнейшем только королю Венедии, так и владельцам мелких германских княжеств. Местной греческой элите предоставили возможность «порезвиться», обменяв их микроскопические владения на земли в Германии.
Поскольку Рюген старался не играть с законом, то отбирать владения у таких вот микрогосударей он не мог, если только те не становились на сторону противников. Терпеть же подобные вкрапления на своих землях он не хотел, так что решение было именно таким – обмен. В большинстве своем микрогосудари весьма охотно меняли земли в Германии на земли в Греции: все-таки территориально размен был удачным для них, пусть даже сами земли были расположены не столь выгодно.
Стратегические места вроде Крита, Кипра, Родоса и ряда других островов Венедия оставила за собой, острова эти стали ее частью. Планировалось в дальнейшем начать выдавливание греческого населения и заселение островов славянами. План не столь уж и сложный: добрая половина Греции как раз и была славянами: кто-то из них жил здесь со времен доисторических, кого-то переселяли во времена Византии или Османской империи. В общем, реальная задача.
Останавливаться на достигнутом не стали: началась очень сложная, кропотливая работа по захвату некогда английских и французских колоний. Осторожная, потому что флот Венедии был не таким уж многочисленным, а английские и французские капитаны вовсю «шалили». Сейчас, в период Смутного времени, многие из них увидели свой ШАНС. Для кого-то – хапнуть кусок пожирнее и забиться в провинции, изображая добропорядочного буржуа; для кого-то – основание собственного государства. И конечно же – поведение в стиле «Все пропало – гуляй, рванина – однова живем».
Европа еще тлела, и пожар все еще имел шансы на новое возгорание, поэтому много сил на захват колоний Игорь выделить не мог. Было принято непростое решение…
– Делиться придется, – сообщил он на семейном совете, куда с недавних пор вошел и Трауб: его внук был помолвлен с одной из внучек императора.
– Колонии? – моментально понял Богуслав.
– Они самые, – вздохнул отец, – не потянем. Точнее – потянем, но тогда как испанцы будем – все более-менее толковые люди отхватили себе жирные владения в колониях, и работать в метрополии стало просто некому.