– Здесь мужчины есть?
– Мужчины есть. Стульев нет!..
* * *
Я спрашиваю у жены о своем старом знакомом:
– Почему ты его так не любишь?
– А с чего ты решил, что я его не люблю?! Просто он мне очень противен…
* * *
Мужчина на Привозе продает мясо. Молодая симпатичная женщина долго с ним торгуется. Наконец говорит:
– Ладно, только заверните получше.
Он заворачивает и задумчиво, как бы сам себе, говорит:
– А у умных людей, между прочим, можно было бы и спросить: кому-то в жизни помешал любовник-мясник?..
* * *
– Вы едите мацу?
– Я ничего не делаю такого, о чем не могла бы рассказать всем…
* * *
На шестидесятилетии Жванецкого. Вечер вел Александр Ширвиндт. В начале на сцену почему-то пустили струю густого дыма. Ширвиндт появился и тут же сказал:
– Помните, у Лермонтова: «Когда дым рассеялся, Грушницкого на площадке уже не было»…
Зал грохнул.
* * *
Одесская семья. Мальчику пяти лет купили скрипку, и он на ней чего-то пиликает. С утра до вечера разговоры о том, что нужно срочно показать его Спивакову.
– Почему вы решили, что он будет его слушать?
– Такого ребенка?!
* * *
Навынос веритас.
* * *
В редакцию журнала пришел автор, принес толстую рукопись, просит напечатать.
– Поверьте, это мне нужно не для того, чтобы потешить свое авторское самолюбие. Мне важно, чтобы будущие поколения это прочли…
* * *
Гарик Голубенко, услышав о только что случившемся где-то землетрясении:
– Тоска, связанная с тем, что всю жизнь прожил на периферии, компенсируется радостью от того, что не оказался в эпицентре.
* * *
– Что-то ты поправилась.
– В моем возрасте это уже не килограммы – это уже годы…
* * *
На рекламном щите у кинотеатра – аннотация: «По ходу фильма будет исполнен популярный романс и совершено несколько убийств».
* * *
Рассказывает подруга жены:
– Вчера пришла массажистка, мнет мне спину, бурчит, приговаривает: и это у вас плохо, и это… Вдруг оживляется: «О-о, у вас хороший…» Думаю: ну, слава богу, хоть что-то хорошее у меня нашла! «…у вас хороший сколиоз!..»
* * *
Я говорю Мише Векслеру:
– Не помнишь, ты мне свою книжку дарил?
– Дарил, конечно.
– Куда ж я ее дел? Неужели не заметил автографа и тоже подарил кому-нибудь?
Миша говорит:
– Хорошо еще, если какому-нибудь Валерию Исааковичу…
* * *
Из-за неумения подбирать слова целыми днями говорил всем комплименты.
* * *
Знаменитый актер одесской оперетты, которого знала вся страна, на вопросы интервьюеров всегда отвечал примерно одинаково: «Мой успешный творческий путь начался…» или «К числу своих творческих достижений могу отнести…». А когда после стремительной закулисной интриги ему удалось стать единоличным руководителем театра, он при обсуждении каждой новой постановки выражался примерно так: