Так вот, и в глазах народа, и по его законам и обычаям не является преступлением деяние, запрещенное законом и обычаем, если это деяние было совершено во благо всего общества. Есть такая статья даже в нынешнем Уголовном кодексе РФ, а в Уголовном кодексе СССР статья 14 устанавливала:
«Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам Советского государства, общественным интересам, личности или правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред».
Ведь существовала реальная опасность, что кто-то из царской семьи возглавит или освятит своим участием какие-либо участвующие в войне силы, и жертвы народа возрастут на десятки, а то и сотни тысяч человек. Уничтожением царя большевики устранили эту опасность.
История не имеет сослагательного наклонения, но все же не исключено, что эта опасность была мнимой в связи с тем, что семью Романовых в России уже презирали все классы и слои населения. Принимая решение об уничтожении Романовых, большевики не могли этого знать точно, тем не менее это было так.
Военным министром в правительстве Колчака был барон Будберг, который вспоминал, что в годовщину уничтожения Николая II и его семьи, 17 июля 1919 года, в соборе Омска была устроена панихида по «невинно убиенному царю». Но на панихиду практически никто не пришел: из многих тысяч генералов и офицеров, состоявших на службе в армии Колчака (кстати, в свое время обласканного царем), и толп дворян, прятавшихся от красных в тылу армии Колчака. На панихиде вместе с Будбергом присутствовало только четыре старших офицера. Остальные не видели в уничтожении царя ни трагедии, ни ущерба для России. Заметьте, это было отношение к Николаю II даже не революционеров, а царской элиты — «верных слуг».
Что и говорить — у всех современников Николай II не оставил о себе ничего, кроме презрения.
Есть у нас и достаточно губошлепов, которые все равно будут жалеть Николая — а что он мог поделать, если вот был таким мягким человеком? Отвечаю: он мог уйти и освободить трон для того, кто хотел и мог работать для счастья народа России. Но он этого не сделал — и за все последствия лично для себя и своей семьи винить должен только себя.
И тут стоит добавить, что только насквозь сгнившая церковь могла такого типа признать святым великомучеником. Если Николай II — великомученик, то кто тогда те миллионы, погибшие из-за его нежелания освободить свое место руководителя России для того, кто действительно работал бы на ее благо?