Чтобы творить, нужно думать одновременно о большом и малом, о глобальном и локальном. Помните, что и Рим не за один день строился. Эссе и задания этой недели будут посвящены теме расширения своей личности. Вы должны будете вообразить, что больше и устойчивее, чем, возможно, кажется. Я попрошу вас целенаправленно подумать, как вы могли бы укрепить свой сознательный контакт с Великим Художником. Бог входит в вас тогда, когда вы ощущаете собственную связь с некоей Силой, которая больше вас самих. Вот эту связь с Творцом, как с собратом-художником, мы и станем укреплять.
Книги – как пчелы, разносящие живительную пыльцу мысли от одного человека к другому.
Джеймс Лоуэлл
Отцвели вишни. Деревья сбросили кипенную розовую пену и окутались легкой зеленой дымкой. В следующий раз мы увидим их великолепный наряд лишь через год. Дело идет к лету. Зеленые листья показались даже на платанах, которые всегда распускаются последними. На лужайках бушуют одуванчики, и некоторые уже успели поседеть. Бегуны выбегают на пробежку пораньше, до жары. Сегодня изрядно припекает.
Вынашивая творческий замысел, мы тоже проходим сквозь череду времен года. Поначалу идет суровая зима – мы оглядываемся и понимаем, что никаких идей не осталось, хотя на самом деле их предостаточно: они просто залегли в спячку. Но вот в скованное зимой сердце врывается весна – и идеи внезапно расцветают пышным цветом надежд. Они цветут празднично и ярко, словно стремительно вспухающие облака вишневого цвета. Они раскрываются решительно и неодолимо, как форзиция, храбро выбрасывающая цветы в положенное время. О да, наши идеи прекрасны, их существование неоспоримо. Мы цветем, как цветет весна. Что же дальше? А дальше свое берет природа: с неотвратимостью сменяющих друг друга времен года наши пышно цветущие идеи превращаются в плоды и начинают зреть. Весна уступает место лету. Нарядный розовый и золотой уступают место трудяге зеленому. Начинается долгая пора трудов. Теперь нам придется постараться, дабы нарисованный некогда в сознании плод поспел.
Истории, собственно, не существует, существуют лишь биографии.
Ральф Эмерсон
Прошлым вечером в Лос-Анджелесе проходили чтения моей пьесы «Любовь в ДМЗ». Утром позвонили несколько присутствовавших там человек. Первая сказала, что пьеса прекрасная, но, пожалуй, немного тяжелая, чуточку затянутая. Моя собеседница не могла точно сказать, где именно затянуто и в чем это выражается, но, по ее мнению, лучше было бы чуть урезать пьесу. Надо ведь учитывать возможности аудитории. Не могла бы я внести некоторые изменения?