Припарковав машину, я выключаю зажигание и выбираюсь из неё. Стоит тихий вечерок с тучами на небе и прохладным ветерком. Даже с пятьюдесятью пятью градусами (прим.пер.: по Цельсию 12,78) я ощущаю, как по рукам и ногам пробегают мурашки, когда лёгкий ветерок касается моей обнажённой кожи. На мне по-прежнему платье, и, когда ветер поднимает струящуюся юбку, я начинаю быстрее идти к парадной двери. Не могу не думать о сегодняшнем дне, когда я сверкнула трусиками перед Линком и его друзьями. Открывая дверь, представляю их лица и понимаю, что снова хихикаю, вспоминая реакцию Линка. После этого он быстренько заткнулся.
Ну, а потом, конечно, воспользовался этим, чтобы помучить меня за ужином.
Но мне плевать, потому что этот момент чертовски бесценный.
Распахивая дверь, я проскальзываю внутрь и тихонько прикрываю её за собой. Закрыв её, разуваюсь, подхватываю рукой обувь, а затем на цыпочках прокрадываюсь через холл в гостиную. Как только моя вторая нога покидает паркет, а я ступаю на плюшевый ковёр, моё сердце в груди замирает, дыхание затрудняется.
На диване без рубашки и в трусах-боксёрах лежит Линк. Может, он и мудак, но любой зрячий человек скажет, что сложен он великолепно. Его спутанные светлые волосы всё ещё влажные, как я догадываюсь, от позднего душа, и идеальное точёное тело поблёскивает в свете телевизора.
Линк шумно прочищает горло, вырывая меня из праздника слюней назад в реальность.
— Поздновато, смею заметить, — говорит он, лёжа на подушках, как обычно, с закинутыми за голову руками и скрещёнными на журнальном столике ногами.
Я осознаю, что пялюсь даже на его ноги. Обычно мужские ступни мне противны, потому что они всегда грязные и мерзкие, но у Линка — парня, который верит в педикюр — на самом деле красивые ноги. Надо же!
Раскачиваясь с пяток на носочки, я крепче прижимаю к себе обувь, пытаясь не отрывать взгляд от его лица, лишь бы не смотреть на очень даже внушительную выпуклость в передней части его трусов.
— Ага, я даже не поняла, насколько уже поздно. Мы потеряли счёт времени. Я вымотана, — говорю я, прикрывая зевок. — Так что пойду-ка в кроватку.
Линк кивает мне, в то время как ухмылка приподнимает уголки его губ.
— Доброй ночи, Рейвен.
С трудом сглотнув, пытаюсь смочить своё пересохшее горло.
— Эм, ага… Доброй ночи.
Я неловко машу ему, один Бог знает почему. Уф. Я полнейшая, совершеннейшая идиотка. Всё чёртово время думаю о нём в плавках. Мне часто доводится наблюдать за многими, многими великолепными полуголыми мужчинами. Но когда я вижу Линка полностью расслабленным и развалившимся на диване в своих тесных трусах от Calvin Klein, в моём чёртовом мозге происходит короткое замыкание.