Чудное виденье – Светка Дорошевич возникла внезапно из зелени улицы, и запестрили ее бегущие ножки, замелькали белые крылья рук, поплыло на Мишу смеющееся, сияющее солнечными бликами чернобровое, круглое, удивленное лицо.
– Противный Эрнст Львович хотел силой удержать, – стала оправдываться Светка. – Все они у нас в ателье ненормальные – на минутку не отлучись. То ли дело в институте, где Егорка работает. Там свободно, хоть на неделю отпрашивайся – никто слова не скажет.
– Кто это Егорка?
– Егор Карнаухов. Ты что, не помнишь? Лопоухий такой. В нашем классе учился.
Фамилия прозвучала знакомо, но Егора вспомнить он не смог – еще один повод для ночных фантазий.
Они вбежали в полупустой зал и плюхнулись па первые попавшиеся места. На экране мелькали кадры кинохроники.
– Скучища, – сказал Миша. – Нет бы «Фитиль» показать.
– Жарко, – ответила запыхавшаяся Светка, – жарко и душно. Ух! Не хватай меня, у тебя руки сырые и противные. Ух!
Влюбленный Кремнев, узнав, что у него сырые руки, надолго замкнулся, с мнимым вниманием изучал мелькавшие на экране однообразные картинки. Он тайком пощупал свои ладони, конечно, они были сухими. Все ясно. Никогда девушка, если она любит, не скажет своему парню: «Отстань, у тебя сырые руки!», во всяком случае не скажет таким тоном, убийственно безразличным и даже злорадным, как обращаются в очереди: «Не стойте, вам не хватит».
За спиной у них разместилась стайка школьников, девочки и мальчики, человек семь. Шум, который они производили, запросто перекрывал кинозвук. Начался фильм–сказка о золотом путешествии «Синдбада–море– хода».
«Бессмысленная жизнь, – ерзая, тосковал Михаил, – до чего же она бессмысленная. Ну с какой стати эта девушка вдруг захватила такую власть надо мной? Кто дал ей эту власть? Кто меня поработил? Мокрые руки, подумаешь! Встать и уйти. Немедленно встать и уйти насовсем. Мне не повезло, она меня не любит. А если бы любила, какая разница? Что бы изменилось? Она бы сама искала со мной встреч. Вот упоительное счастье, она, а не я. Как заставить ее полюбить? Вот белеет ее рука, ее профиль, вот она дышит рядом, живая, теплая. В ее головке бродят какие–то мысли, представления. Какие? Неужели она всерьез увлечена этой чепухой на экране? Не оглянется, как будто я не существую».
Появление на экране полуголой туземки вызвало среди школьников взрыв восторга. Раздались оценивающие реплики, смешки и придушенное странное взвизгивание.
– Тише, – оглянулась Света, – тише, пожалуйста, детки!
Сзади притихли, затем в полной тишине прозвучал смелый мальчишеский голос: