– Даже выписывать жаль такого здоровяка, – сказал врач.
– Хрипит чего–то, – пожаловался Гриша. – Вот тут под вздохом похрипывает. Корябается чего–то. Может, доктор, горчичники пропишете?
Все эти минуты Горемыкин разглядывал Афиноге* на, который наслаждался сценой осмотра Гриши Воскобойника.
Кисунов окончательно отвернулся к стене, закрыл глаза и не подавал признаков жизни.
– Перевязывали? – спросил Горемыкин.
– Сегодня нет, а вчера перевязывали.
– Что это, Гена, какие–то не наши штаны на тебе надеты? Зачем это?
– Для утепления.
1– Мерзнешь, что ли?
– Ноги зябнут.
– Попроси, тебе второе одеяло дадут. Штаны сними. Негигиенично в них лежать… Ходи, начинай потихоньку.
– Я хожу.
Доктора побыли еще минутку, удалились. Сразу воскрес Кисунов.
– Пожалуйте! Это называется утренним обходом. Что нового мы узнали?.. Все–таки удивительно. Никакого такта, никакого чутья! И это заведующий отделением, – передразнил: – йогой начали заниматься? Нет, я буду дожидаться ваших советов. Как же? Ну вы подумайте! Ему лень фонендоскоп с собой захватить. Выслушивает больного как знахарь. Нет, видно, придется опять жаловаться. Не хотелось, но придется. Иначе они тут с нами натворят бед. Они думают – тут с больными полные хозяева и нет на них управы. Найдется управа, как раз найдется!
Гриша привык к ворчанию Кисунова и не обращал на него внимания.
– Эх, хотел я его спросить, дома на сколько мне больничный продлят. Если на неделю выпишут, махану к брательнику в Москву. Поедем на пару, Вагран Осипович? Гори оно все синим пламенем. Хочь погуляем, придем в себя после этой богадельни.
– У меня отпуск. Я на Черное море поеду.
Афиноген стал садиться и сел, держась левой рукой за спинку кровати.
– Ты куда, Гена?
– Пойду погуляю. Слышал, врач распорядился?
Он собирался в долгую дорогу и не знал толком, куда она его приведет. Кисунов сказал:
– Вы что, поверили этому костоправу? Вам надо лежать, а не ходить.
– Пойду, пожалуй. Пора… Гриша, можно я твои тапочки надену. Они красивее моих.
– Бери.
Они смотрели, как Афиноген встал и неловко поддернул брюки, Тапочки оказались в самый раз и удач* но подходили по цвету брюкам, коричневые, без задников.
– На танцы, Гена?
– Жениться.
Он накинул, не вдевая в рукава застиранный больничный халат, сверток с рубашкой сунул под мышку. Ноги держали вполне нормально.
В коридоре было пусто, только за столиком у выхода с этажа заполняла больничные карты Капитолина Васильевна.
Сзади из палаты шастанул любознательный Гриша Воскобойник.
– Ты еще здесь, Гена? Я думал, ты уже до загса домчался.
– А в ту сторону есть выход?