– Закон есть закон! Он для всех общий. Или я ошибаюся? – с вызовом спросил сержант.
– Не ошибаешься, – капитан обрадовался встрече с грамотным подчиненным и вышел из–за стола, – но иногда закон добродушен по отношению к ненормальным пожилым старухам нерусского происхождения. Учти еще и то, милок, что клубнику она выхаживает сама, своими дрожащими старческими руками. А это нелегкий труд.
– Она оскорбила в моем лице представителя охраны порядка.
Голобородько нагнулся к самому уху сержанта и сказал совсем иным свистящим шепотом, словно по секрету.
– А вот за то, что ты допустил такую ситуацию, я должен наказать тебя самым суровым образом, сер» жант – И прогремел: – Как ты смел опозорить славные милицейские погоны?!
Сержант Никаноров попятился, отдал честь и покинул кабинет.
На такси с веселыми купальщиками старуха Кари* на наткнулась, разумеется, случайно. Она любила, когда водители проклятых смердящих автомобилей с руганью сворачивают и уступают ей дорогу. Ни один мускул на ее лице не вздрагивал, даже если она оказывалась на волосок от гибели.
Сейчас она мгновенно зоркими татарскими очами различила в глубине машины и девочек, и своего низкого душой зятя. Ни слова не говоря, она, семеня, обогнула машину сбоку и, крякнув, врезала по железному колпаку сухим старушечьим кулаком. Звонкий гул потряс кузов.
– Едем! – простонал Эрнст Львович,
Водитель среагировал правильно, не стал распинаться и качать права, а сразу дал полный газ, гырвав машину за пределы досягаемости озверелой бабули.
Вскоре шоссе сделало поворот, и Федулинск исчез за деревьями где–то позади. Еще поворот, и машина заскользила по земляной проселочной дороге, утрамбованной до крепости асфальта. Света первая прервала неловкое молчание:
– Ах, Эрнст Львович, что же вы нас не предупредили! Ведь бабушка могла бы расколотить казенную машину вдребезги.
– Ведьма она, а не бабушка, – откликнулся повеселевший водитель. В открытые окна потянуло свежими лесными запахами. Сразу стало прохладней, будто из одной погоды переехали в другую.
Эрнст Львович вдруг обиделся не на шутку.
– Прошу не отзываться так о Карине Ипрагимов– не, тостойной и скромной женщине, – сухо обратился он к водителю.
– Она, конечно, видать, что скромная женщина, – согласился тот, – сразу видать. У меня у самого теща такая же. Скромничала, скромничала, а потом подлила мне в четвертинку – я ее на опохмелку с вечера приготовил – подлила, стерва, купоросу. С ними, соскром– ницами, всегда ухо приходится наготове держать… – водитель увлекся своими рассуждениями, бросил баранку и начал прикуривать. Машина запетляла между деревьями, как пьяная. Девушки завизжали, а Миша на переднем сиденье успел крикнуть: