— Я хотя бы не обязана буду к нему переезжать? — запоздало забеспокоилась она, все еще не взглянув на экран.
— Нет, конечно, это не совсем прилично, — пояснил Дейке. — Ты остаешься жить здесь, просто будешь с ним встречаться каждый день.
— Ладно, — Лиска прикрыла глаза, выдохнула и перевернула коммуникатор, посмотрела на экран. «Виер эс-Никке, 37 лет. Доктор медицины» — карточка и впрямь оказалась лаконичной. Прерывисто вздохнув, девушка потерла лицо:
— Это ничего, что он в два раза старше меня, да?
— Маленькая, ты же знаешь, что мы живем долго. И ты тоже сможешь прожить…
— Двести пятьдесят — триста лет, знаю, — перебила Лиска. — Кстати, почему ты об этом не сказал, когда уговаривал меня лететь на Горру? Это бы лучше всего подействовало.
— Я об этом не подумал, — быстро ответил Дейке, и вдруг она впервые отчетливо ощутила, как он врет. И с большим удивлением посмотрела на опекуна.
Тот спрятал глаза:
— Ты уже умеешь различать ложь? Я и не знал, что твои занятия по телепатии продвинулись так далеко… ты молодец.
Лиска смотрела на опекуна, который вдруг стал копаться в бумагах на столе так, словно искал архиважный документ. Он продолжал прятать от нее глаза, и продолжал бормотать ерунду про ее успехи на занятиях, но ее возмущение от этого лишь возросло:
— Дейке! Ты солгал мне! — наконец, прямо сказала она.
Горианец замер, вздохнул и, наконец, поднял на нее взгляд:
— Ну… да. Прости. Пойми, я очень хотел, чтобы ты полетела со мной, но я не хотел, чтобы ты меня потом проклинала. Я старался не соблазнять тебя прелестями жизни на Горре, а дать минимальную взвешенную информацию.
Он скосил взгляд на ее коммуникатор и с тяжелым вздохом добавил:
— Тебе, возможно, будет нелегко найти с ним общий язык… наверняка, будет нелегко, хотя вы и подходите друг другу — иначе не было бы предложения.
Лиска смотрела на опекуна, и чем больше она на него смотрела, тем больше у нее сворачивался холодный комок в животе:
— Ты с ним встречался уже, да?
Дейке не отвел глаза, но слегка прикрыл их:
— Ну, да.
— И он не хочет помолвки, так? Его тоже заставили?
— Да.
— И он не хочет помолвки, потому…
— Потому что ты землянка.
— Дейке?
— Малыш, я не должен говорить больше, чем…
— Пожалуйста. Объясни мне прямо сейчас. Мне и так тяжело, — закричала она, вскочив с кресла. Если что-то и мучило ее за месяц пребывания на Горре, так это недомолвки. Ее учителя, Дейке, Меркес — все периодически смотрели на нее, словно на ребенка, ляпнувшего по незнанию какую-нибудь пошлость. И часто ничего не говорили вместо того, чтобы объяснить.