Поэтому, уловив в парус попутный ветер, кормчий для ускорения хода посадил гребцов на весла.
Но, как только солнце поднялось повыше, поднялся сильный ветер, и он так раздул парус, что начал валить ладьи с боку на бок, опасно черпая бортами воду.
Весла стали мешать, и Сом приказал гребцам убрать весла. Под одним парусом ладья пошла ровнее.
Ладья размером была шагов в двадцать—двадцать пять в длину и восемь в ширину. Сверху судно прикрыто настилом-палубой. В палубе люки ведут внутрь корабля. Там располагались гребцы, и лежал груз. Места хватало, можно было даже поставить несколько коней.
Гребцы располагались под палубой. Сидели на лавках. Весла выставляли через окна в бортах. Когда их надо было убрать, их складывали поперек корабля.
Посредине судна — высокая мачта с прямым парусом. А на некоторых и две мачты.
Сзади мачты на всю ширину палубы устроен помост для кормчего и рулевого, которые с этого помоста правили судном очень длинным и тяжелым веслом, опущенным в воду сзади острой кормы. Ладьи легко ходили и вперед и назад. Чтобы идти кормой вперед, надо было только перебросить рулевое весло.
На носу ладьи сооружена из досок небольшая каморка для воеводы. На крыше этого помещения постоянно находятся дозорный и сигнальщик с трубой и сигнальными флагами.
Гребцы обрадовались отдыху, и тут же, по своей обычной привычке, завалились под лавки спать. Вскоре жаркий день сморил и остальных людей.
Дружинники, скинув доспехи, дремали в тенечке под бортами ладьей. Из открытого трюма доносился густой храп гребцов.
Даже сам боярин Медвежья лапа, огромный и широколицый, словно матерый медведь, подложив беличью шапку под голову, завалился на мягкие шкуры в тени под пухлым парусом, и по его ковыльной от седины бороде из уголка приоткрытого рта сбегала прозрачная капелька слюны.
Но после обеда ветер внезапно стих, и загустевшая вода, точно зеркало отразила багровый язык, протянувшийся от горизонта. Казалось, что сам бог солнца Ярило смеялся над парой ладей, завязнувших в тягучей медовой воде.
Почувствовав, что ладья замедлила ход, Медвежья лапа, зашевелился, приоткрыл сонный глаз, окидывая взглядом окрестности, и, ничего не обнаружив опасного, подал недовольный голос:
— Сом, а чего стоим?
Вслед за ним зашевелились и остальные.
Дружинники, утирая рукавами заспанные лица, стали проверять оружие и поправлять сбившиеся кольчуги.
А гребцы заняли свои места около весел и приготовились выставить весла наружу, — когда нет попутного ветра, самая для них работа, — и застыли в недоумении — кормчий Сом приказа спускать весла на воду не давал.