Это был такой поток страстного красноречия, что Долли только моргала и была настолько ошеломлена, как будто по ней ударили шрапнелью.
Наступило непродолжительное угрожающее молчание.
– И что же он сделает? – наконец ехидно поинтересовалась Долли. – Побежит за мной?
Еще ни разу в жизни Элайза не испытывала столь большого желания ударить кого-то.
– Ему не придется бежать, чтобы пристрелить тебя. А если ему все-таки захочется в тебя выстрелить, я солгу судье и скажу, что это была самозащита. Что ты сошла с ума и напала на него, потому что ты – действительно безумна, если посчитала, что я не обнаружу твоего воровства. Ты всегда производила на меня впечатление человека, который закончит жизнь на виселице.
Теперь Долли побагровела.
– Только вы одна можете судить, не так ли, миссис Фонтейн? – прошипела она. – Я кое-что слыхала о вас, вот что я вам скажу. И добавлю: пусть тот из нас, кто без греха…
Элайза быстро шагнула к Долли и приблизила к ней свое лицо. Она была так близко, что могла разглядеть волоски у Долли в носу и крохотные лопнувшие сосудики, веером расходившиеся по ее раздувающимся ноздрям. Она чувствовала кислое дыхание кухарки, которое становилось все быстрее.
– Проводишь много времени в церкви, да, Долли? – Элайза задала свой вопрос спокойным тоном, которому ей, однако, удалось придать угрожающе звучание. – Держу пари, ты не договоришь эту фразу до конца.
По горлу Долли пробежала волна, когда она сглотнула.
– Если ты скажешь мне, у кого это я воровала или кого я больно ранила, то сможешь сохранить свое место.
Долли продолжала молчать.
– Думаю, ты не сможешь этого сделать. Отдай мне соусник!
Долли подняла руку, готовясь бросить соусник, но Элайза оказалась проворнее и выхватила его у нее.
– Поставь чемодан на пол и убирайся из этого дома. Немедленно! Завтра утром найдешь свои вещи на дороге.
Плюнув под ноги Элайзе, Долли бросила чемодан и выбежала из дома, с силой хлопнув за собой дверью.
Элайза подняла чемодан, чтобы позднее осмотреть его содержимое, развернулась и тут же резко остановилась.
В конце коридора стоял лорд Ла Вей.
Он наблюдал за ней. На его лице застыло выражение, весьма напоминающее… изумление.
Принц, должно быть, слышал, как страстно она защищала этот голубой соусник, словно его самого пыталась похитить эта кухарка с окорокоподобными ручищами.
Они молча смотрели друг на друга. От его взгляда у Элайзы едва не подогнулись колени – таким мягким и в то же время неистовым он был.
– Спасибо, что защитили мою честь, миссис Фонтейн. У вас во время перепалки был такой вид, будто вы готовы совершить убийство, – тихо сказал принц. – Я в этом уверен, потому что хорошо знаком с таким взглядом. Пираты нередко смотрят так.