– Джек! – строго остановила сына Элайза. – Все дело в том, что подарки оказались… замечательными. Спасибо вам большое, лорд Ла Вей.
Филипп просто кивнул. Он был так тронут выражением ее глаз, что не мог ничего ответить.
А Джек, похоже, действительно сильно устал, несмотря на успешное выступление в пантомиме. Глаза у него были опущены, хотя обычно они так и бегали повсюду – так ему хотелось увидеть все сразу. Его личико стало грустным и замкнутым. Раньше Филипп видел на лице Джека лишь переполнявшую его радость жизни, оно всегда светилось, и, как миниатюрное солнышко, распространяло вокруг себя свет.
– Вы довольны представлением, мистер Джек? – поинтересовался Филипп.
– Оно было отличным.
Необычная краткость для ребенка.
– Благодарю вас за то, что пришли на пантомиму, лорд Ла Вей, – сказала Элайза. – Вы очень добры.
– А я и не знал, что лакеи были свидетелями рождения Иисуса. Похоже, учиться никогда не поздно.
– Думаю, что бóльшая часть истории – все еще загадка для нас, – улыбнулась Элайза.
Принц отвернулся, а его улыбка уступила место мрачному, отрешенному выражению.
В конце концов, человек на людях за пределами дома не вступает в долгий светский разговор с собственной экономкой, не вызвав при этом пересудов, которые ни он, ни Элайза не смогли бы выдержать. Так что им осталось скрывать свои чувства за светскими манерами.
Встреча. Расставание. Встреча…
Расставание.
Потому что сегодня вечером он, вероятно, примет окончательное решение.
– У меня сегодня вечером назначена встреча, миссис Фонтейн, – сообщил Ла Вей. – Я обедаю с леди Придо, лордом и леди Арчамболт в доме лорда Гарри, поэтому ужин для меня можно не готовить.
Филипп видел, что каждое его слово она воспринимает как укол булавкой. Элайза выпрямилась, ее лицо побледнело и стало напряженным.
Но он не хотел лгать ей.
– Благодарю вас, что сказали мне об этом, милорд, – промолвила она.
Ее слова были неоднозначны.
– И еще… Я написал королю, что отказываюсь от его предложения. – Произнося эту фразу, принц отвернулся от Элайзы, словно для него было невыносимо видеть, как она воспримет его слова.
Элайза стояла неподвижно. Внезапно она перестала слышать и видеть суетящихся вокруг них людей.
Слова ла Вея означали, что он сделал выбор, и этим выбором стала леди Придо.
Элайза не знала, сколько времени хранила молчание, но не сомневалась, что солнце за эти мгновения могло с дюжину раз подняться и сесть за горизонт.
– Это к лучшему, – наконец сказала она слабым, еле слышным голосом, который пробился сквозь ряд острых ножей, топорщившихся у нее в животе.