Джек засмеялся:
– Сначала он съест тебя! Ты больше. И бегаешь медленнее.
Элайза предпочла не обращать внимания на это оскорбление, потому что, черт ее возьми, если в голове у нее не наступило прозрение – такое же явственное, как колокольный звон, доносившийся из церкви.
«У меня уже есть лев».
Правда, решила она, это не столько прозрение, сколько нечто, шаг за шагом обретающее очертания.
Лорд Ла Вей испытывает боль. Очень сильную боль.
Именно поэтому он так медленно двигается, поэтому вызвал ее звонком, чтобы она подняла перо, – ему чертовски больно наклоняться. Должно быть, у него ранена рука – он бережет ее, как она заметила, и, вероятно, из-за этого ему трудно писать. Кто знает, какие еще ранения на его теле скрывает одежда? Обтягивающая лицо кожа, тени под глазами, белизна вокруг рта… Почему она сразу не увидела всего этого? Лорд Ла Вей слишком горд, чтобы обращать на это внимание. Он явно не хочет, чтобы рассудок ему туманила настойка опия, да и к бренди он тоже не притрагивается, потому что попросту не желает напиваться, – вот в чем дело.
Этот человек привык контролировать себя. Себя самого, жизнь и все, что его окружает.
Элайза предположила, что не заметила его трудностей, потому что принц был красивым, он очаровывал, пугал, с ним было очень-очень трудно. Она беспокойно заерзала, представляя, что ему приходится переносить.
Ей было стыдно за себя.
Но мужчины… Мужчины в этом отношении такие глупцы. Элайза судорожно выдохнула – она смирилась с этим.
Черт возьми! Вот что завещал ей ее отец-врач. Она не могла выносить чужой боли. Не могла находиться рядом, ничего не предпринимая, если в ее силах было сделать что-нибудь.
Она должна стать такой же отважной, как Андрокл!
– Чему же учит нас эта история? – Элайза всегда спрашивала это у Джека. Сейчас она отчасти имела в виду и себя.
– Мы должны всегда и всем помогать. Даже опасным львам. Мы должны быть добрыми, – ответил Джек.
– Да, мы всегда должны всем помогать, – согласилась Элайза, крепче обнимая сына. – Даже львам. И мы должны быть добрыми.
Даже когда быть добрыми трудно, потому что страшно. Даже когда твоя доброта не гарантирует, что лев тебя не съест. Фигурально выражаясь, само собой.
Каким был бы Ла Вей без колючки в лапе?
– Мама, спой песню о льве, – попросил Джек.
– Хорошо. Погоди минутку… – Откинув голову назад, Элайза задумалась.
Каждый раз песня немного менялась. Вот какой она была сегодня:
Жил да был когда-то лев, и у него болела лапа, о!
И если ты подходил близко к нему, он ворчал и рычал, о!
Но догадайся, кто пришел, чтобы вынуть колючку?