Долина Баин-Гола заслонена от путника вершинами лесистых бугров, а вся верхняя часть долины Бальджи видна отсюда как на ладони. За нею далеко, на самом горизонте, сияют пологие купола гольцов в верховьях Сугунура, правого притока Хары.
Присев на камень, я стал внимательно просматривать и самую долину и вдающиеся в нее поперечные отроги. При большом поле зрения такое тщательное прощупывание взглядом весьма полезно, особенно с биноклем в руках. Но в то время мы как-то еще не догадались пользоваться биноклем во время охоты.
Я вышел из дому уже после восхода солнца, и приходилось прикрывать рукой и щурить глаза от слепящих лучей, отраженных девственным снегом.
Первое, что меня поразило,- поверхность ближайшего увала. Над чистой искрящейся пеленой снега пылали огненные венчики купальниц. Это было красиво по краскам и вместе с тем нелепо, незакономерно.
Вспоминая сейчас об этих «жарких цветочках» над снегом, я невольно перекинулся памятью в холодный осенний день, когда мне довелось подниматься на громадный голец Бага-Хэнтэй в верховьях Толы. Закатное солнце повисло над дальними хребтами, а я карабкался навстречу ему и «необычному» по восточному склону горы.
Достигнув вершины гольца, я окинул взглядом его западную покать, и у меня дух захватило. Обширный склон подо мной горел и переливался миллионами огней.
Это была какая-то сверкающая, искрометная мантия, ниспадавшая в далекий лес. Ничего подобного мне не приходилось видеть. Я просто оцепенел от удивления и долго смотрел как зачарованный на это бесшумное, живое, ослепительное блистание. Какой волшебник осыпал исполинскую гору алмазами в этот вечерний час?
Я спустился по каменистому склону до травяного покрова и увидел обилие каких-то мелких сложноцветных растений с белыми, уже побуревшими цветами. Недавний дождь, пройдя над склоном, выпал переохлажденной водой, и она, едва коснувшись растений, обволокла их прозрачными ледяными чехликами. А солнце превратило лед в драгоценные камни.
Вернемся в Бальджу, Я долго обшаривал глазами долину, пока мое внимание не привлекли темные пятна на склоне дальнего поперечного отрога. Взгляд задержался на них. Пятна шевелятся, и это изюбри! Звери, продолжая пастись, медленно передвигались к гребню, собираясь, видимо, перейти в сивер на лежку. Подойти к ним уже не оставалось времени, и поэтому, прикинув расстояние (около километра по прямой), я опустился на снег, положил винтовку на камень и открыл стрельбу.
Изюбри испуганно потоптались на месте, затем быстрым шагом двинулись к лесу и скрылись. Все же я успел выстрелить по ним семь-восемь раз.