Удава бью громко и жестоко. Бью показательно. Загоняю в нишу двери, как в мясорубку. Стены в крови, дверь в крови.
– Харо-ош!.. харо-о-ош! – хлюпает разбитой мордой Удав, подставляя ладони под льющийся из носа ручей.
– Все! Стоп. Прекратили! – рявкает старший по камере Серега. – Садись, Саня. А ты рыло помой и тоже иди сюда.
Через пять минут сидим за столом напротив друг друга.
– Ну вы че, в натуре, мужики, из-за такой хуйни… – продолжает он, потому что надо что-то говорить. – А ты что, не знаешь, на кого можно макли наводить? Короче, я считаю, что Новик прав.
Удава списали во вторую семейку. Он сразу как-то стих, сник и исчез под одеялом. Утром его увезли на суд.
– Во змей, пиздюлей огреб полную кошелку!
– Чуть, в натуре, до суда в белы тапки не обулся, ха-ха-ха!
Весь день для разрядки напряженности Пиотровский
муштрует свой театр обновленным репертуаром. В программе: ползанье по-пластунски под шконарями наперегонки, чистка шваброй зубов друг дружке и строевое пение новых текстов. После этого– выяснение: нравятся ли обоим кликухи? Мухтару своя очень нравится. Принцессе – нет.
Первому дают жирный бычок, пилотку из газеты и ставят со шваброй в караул у двери. Второму, после недолгих разъяснений и физической обработки, засовывают морду в гальюн по уши и предлагают просить у тюрьмы новую.
– Тюрьма, тюрьма, дай кликуху!.. Тюрьма, тюрьма, дай кликуху!..
В ответ камера изгаляется в вариантах. После каждой просьбы – пинок под зад. Через пять минут кликуха Принцесса ему очень нравится. Счастливый обладатель на четвереньках ползет к двери оттирать удавову кровь.
– Смотри, кикимора, хоть одну каплю менты найдут…
– Понял, понял.
После вечерней проверки в камеру вбрасывают Удава. С потухшим взглядом, трясущимися губами и руками.
– Ну что? – спрашивает кто-то из угла.
– Вышку… вышку запросили… Не-е, за эту суку – вышку…
Всю ночь до утра он, как полоумный, бродит от стола к двери, курит одну за другой, бормочет и причитает:
– Вышку… Ни хуя себе – вышку…
А то бросается снова к домино – гадать. Выпадает по– разному: пять, восемь, пятнадцать…
– Не-е, ну это ж другое дело. Не-е, ну вот же… я же вижу…
– Удав, хорош костями греметь! Хуля ты кольца вьешь! Сколько дадут – столько и твое. Вышка так вышка!
– Не-е, ну не вышка же… За бомжиху-то. А, мужики?
Утром он – прямиком ко мне. Синяк под глазом, нос опух, губа висит. Но будто ничего и не было.
– Саня, ты с образованием… Скажи, могут дать, а? Могут?
Чтобы отвязался, отвечаю:
– Да нет, конечно. Пятнашку дадут, и все.
– Вот и я так думаю. Уф-ф… Пятнашку было бы ништяк.