— Наверное, каждой твари по паре, — схватилась за сердце конопатая служанка. — Иначе зачем бы он ее так долго искал?
— А если плодиться начнут? — Дора выронила из трясущихся рук мыло и потеряно уставилась на подругу. — Точно начнут! А мы у них вместо корма будем. Нет… бежать… надо срочно бежать отсюда.
— Отсюда можно сбежать? — подал голос Лэйн, и женщины, испуганно вздрогнув, одновременно повернули к нему головы.
— И тебе страшно, дитятко? — Грасси жалостливо вздохнула.
— Я не дитятко, — громко фыркнул Лэйн. — Джедд сказал — я мужчина, а мужчины ничего не боятся.
Служанки недоуменно переглянулись, а затем Дора вдруг встрепенулась и, схватившись за горло, спросила:
— А ты этой… кем приходишься?
— Она не «эта», — сурово уточнил Лэйн. — Она Оливия — вольный мастрим и моя сестра, — неважно, что Ли его сестрой не являлась, но в данной ситуации мальчик почему-то решил, что так будет лучше.
— Мастрим? — удивилась конопатая. — Женщина-мастрим?!
— Всевидящий, — закатила глаза Дора. — Она еще и мастрим! Ну, все, освежует нас, как белок. А из шкуры себе сапоги пошьет.
— Ли хорошая, — прикрикнул на Дору Лэйн. — Она умная, добрая, храбрая.
— Что ж она меня чуть не задушила, если она такая добрая? — возразила прачка.
— Так она меня защищала! Зачем вы меня схватили, словно раздавить хотели? — Лэйн тряхнул головой и неожиданно чихнул. — Вы, чем ерунду говорить, лучше бы себе мыло нормальное сделали, а то у меня от вашего порошка мыльнянки уже в носу крутит, — пожаловался он.
— Какое еще мыло? — переглянулись женщины.
— Тоже мне, прачки, — скривился мальчишка. — Вот мамка моя была прачка! А вы и шерсть, и хлопок, и шелк одним порошком стираете. А еще других обсуждаете, — Лэйн кивнул головой в сторону своей одежды, сложенной на скамейке. — Сам постираю, а то еще испортите.
— А чем твоя матушка стирала? — уселась на бочку Дора и удивленно раскрыла рот.
— Так к каждой вещи свой подход, — поднял вверх свой тощий указательный палец Лэйн. Так всегда делал достопочтенный аптекарь Орвес, когда говорил что-то важное, и мальчик посчитал, что этот жест добавит ему весу в глазах двух не шибко умных теток. — Шерстяные вещи лучше всего стирать горчицей. Она же и горицвет — жир убирают. Пятна выводить лучше конским каштаном. А для шелка — «собачье мыло» или шарики из пепла папоротника. А вот голову лучше мыть кашицей из бундука, волосы после этого шелковые и блестящие. А от вашей мыльнянки одна чихотка.
— И откуда ж ты все это знаешь? — умилительно сцепила ладошки Грасси.
— Так я сам в лесу для матери растения собирал и готовил из них мыло и порошки, — гордо поведал Лэйн. — А у вас тут лес есть? — осторожно спросил он.