Разбойник орал истошно. Видать, повредил что-то при падении или Голубь ушиб. Ничего, перетерпит. Илья ухватил пленника, поднял и перекинул через седло усмиренного разбойничьего коня. Вот же злодей! Совсем заморил животину. Вся морда в мыле. Ну до лагеря довезет.
А на поляне кипела работа. Режей занимался ранеными: кому помочь, наложив жгут или перевязку, кого – добить. Последних было намного больше. Шестеро рабов (остальных что, убили?) обдирали с трупов все стоящее, потом стаскивали их в кучу. Акиба разбирался с лошадьми. Успокаивал, помогал тем, которым досталось, отводил к опушке, стреноживал…
Илья скинул с седла живую добычу.
– Целы? – спросил.
– Ага, – ответил Акиба. – Режею морду поцарапало. Заживет. Спасибо тебе, Илья! Выручил! Я тебе должен!
– Пустое. Стриж так и не появлялся?
– Нет. Что-то мне тревожно…
– Пойду поищу, – решил Илья. – Только умоюсь и новую рубаху возьму. И это… Там, – он махнул в сторону опушки, – еще трое упокойников. Пусть приволокут. И рубаху мою заодно прихватят. Вижу, холопов у тебя меньше стало. Убили?
– Сбежали, – ответил хузарин. – В реку махнули. Может, вернутся еще – им тут опасно. Здесь черемисы, – он кивнул на штабелек трупов, – а они нас, хузар, не любят. Прежде мы их в строгости держали, дань хорошую брали, а теперь они – сами. Шалят, как видишь.
– Я другое вижу, – возразил Илья. – Эти здесь не просто так. На лошадей их глянь – они издалека скакали. – Он шагнул к связанному разбойнику с черенком стрелы в боку, навис над ним: – Кто тебе о нас рассказал?
Тот забормотал по-своему.
– Не говорит по-вашему, – сказал Акиба.
– Ничего, заговорит, – пообещал Илья. – Не этот, так другой. Я же варяг. Мы умеем спрашивать так, чтобы отвечали.
И пошел умываться. Его и впрямь учили спрашивать. Рёрех учил и другие. Сам Илья, правда, еще не пробовал.
Стрижа Илья нашел в начале протоки. С наложенной на тетиву двузубой охотничьей стрелой. И еще одной – под левой лопаткой. Хузарин был мертв. Как он подпустил врага? Теперь уже не узнаешь.
Илья скинул рубаху, обвязал вокруг пояса, чтоб и эту не замарать, присел, вскинул на плечи мертвого друга. Ну да, друга, а как иначе назвать?
Жаль Стрижа было до боли в сердце.
«На шматы порежу», – подумал он о пленных разбойниках и побрел по мелководью через заросли рогоза на ту сторону.
У переката. Допрос
– Мой дед говорит так: возьми самого наглого и сдери с него шкуру, – сказал Илья. – А потом глянь, кого пробрало.
– Самый наглый – тот, которого ты приволок, – сказал Акиба.
– Нет, моего на закуску, – возразил Илья. – Глянь, вот этот тоже хорош, – он указал на матерого разбойника, который наблюдал за ними, злобно оскалясь. У разбойника из ляжки торчала стрела. И еще одна – из правой руки, потому вязать его не стали. Куда он денется.