— Егор, — пожал я протянутую руку.
— Так, и что за песню ты хочешь мне предложить?
— Вот текст, а мелодию я могу наиграть на рояле. Но лучше давайте сначала я спою, чтобы вы знали, как должно звучать. Кстати, для себя я играю где-то на октаву выше, а для вашего голоса мы потом подберем тональность.
Бернес с Блантером переглянулись, изобразив характерную мимику для невысказанной фразы: «Гляди-ка ты!», а я тем временем начал проигрыш. И мысленно помолившись, запел…
На парочку слушателей я взглянул, только отыграв последний аккорд. Матвей Исаакович, уже зная, что услышит, держал себя в руках, а вот настроение Бернеса резко изменилось. Если в квартиру старого друга он заходил на оптимистичной волне, с улыбкой, то сейчас словно постарел за пару минут лет на двадцать. Сгорбился, осунулся, глубокие морщины прорезались в опустившихся уголках губ…
— Да-а, — протянул он дрогнувшим голосом, — не ожидал.
— Вот-вот, — поддержал Блантер товарища, — и у меня было похожее чувство. А он мне еще затем несколько вещей исполнил, тоже весьма неплохих. Но конечно, «Журавли» проняли до самых печенок.
— Так что, Марк Наумович, — прервал я их диалог, — попробуете спеть?
Бернес подошел к роялю, встал сбоку, держа перед собой листок с текстом, откашлялся.
— Ну давай, парень, рискнем.
С первого раза не получилось. Где-то посередине песни Бернес прервался, извинился, что в горле как-то резко пересохло, осушил участливо поднесенный Блантером стакан воды, и предложил начать заново. Со второй попытки, собравшись, отработал как надо, не хуже, чем на всем известной записи.
— Великолепно! Марк, эта песня должна стать твоей! — заявил композитор.
— Я не против, если автор разрешит мне ее исполнять, — слегка поклонился в мою сторону Бернес.
— Марк Наумович, я вас для того и разыскивал, что никого другого, кроме вас, не видел исполнителем этой вещи. Давайте я накидаю сейчас ноты…
— Так я уже все записал! — улыбнулся Матвей Исаакович, с видом победителя взмахнув листом с нотной записью. — Пока вы тут пели — я тоже не сидел сложа руки. Осталось только слова вписать. Можете сами это сделать, Егор.
Закончив с текстом и нотами, я решил, что пора бы уже, пожалуй, и честь знать. Но откланяться так и не успел. Бернес потребовал у Блантера налить ему водки, и меня тоже потащил за стол, на котором помимо графинчика тут же появилась закуска и бутылка лимонада.
— Тебе не предлагаю, еще возрастом не вышел, — сказал Марк Наумович, опрокидывая в себя стопку и закусывая хрустящим малосольным огурчиком.
Блантер, в отличие от товарища, пил мелкими глотками. Мне же пришлось довольствоваться откупоренной с легким дымком газировкой, хотя, пожалуй, от рюмочки я бы сейчас тоже не отказался.