— «Шахниры — по-вашему, маги, лазли — ведьмы земли», — терпеливо разъяснил лохматый друг.
— Это как? Перевод что ли?
— «Да. Тебе стоит поучить местный язык», — Лохматик сел на задние лапы и склонил голову, — «По крайней мере, всеобщий. Им пользуются в крупных городах».
— Поучить, — сморщилась я, — Я и английский-то через пень колоду, знаю, а ты мне предлагаешь выучить язык, который впервые слышу. Как ты это себе представляешь?
— «В городе есть шахниры, которые специализируются на создании устройств переводящих язык, но боюсь в твоем случае, хозяйка, все будет гораздо сложнее».
— Почему? Чем я хуже других?
— «Не хуже. Ты просто другая — иномирянка. У тебя не просто другой язык, у тебя мышление другое, другой менталитет».
— Круто ты загнул. Откуда набрался?
— «От тебя же», — Матик то ли фыркнул, то ли пывкнул, — «Интеллект горгульи развивается параллельно с интеллектом хозяина. Но из-за того, что мы были разлучены, я сильно отстаю. Приходится в срочном порядке наверстывать».
— Прости, солнышко, — порывисто обняла своего мохнатого друга, — Если бы я могла все изменить.
— «Не стоит. Все идет, как идет» — горячее дыхание согрело щеку, — «Идем, нам нужно поторопиться».
Матик потрусил вперед, перепрыгивая через поваленные деревья. Я под ними спокойно проходила.
— Мы не будем ждать, Ласа?
— «Ему нужно побыть одному».
— Как считаешь, я была не права?
— «Что ты хочешь услышать»?
— Я даже не знаю.
— «Тогда не забивай этим голову. Нечего такого не произошло».
— Мне бы хотелось, чтобы он был немного откровеннее со мной.
Горгулья, вцепившись в ствол в метре над головой, и застыла изваянием, склонив голову на бок.
— «Поверь, хозяйка, он и так с тобой на себя не похож».
— В каком смысле?
— «В самом прямом».
— У меня такое ощущение, — прислушиваясь к себе, и отмечая, что Индир опять перелетел поближе к мягкому месту, — что ничего толкового от тебя сегодня не добьешься.
Матик спрыгнул к моим ногам и уткнулся носом в живот.
— «Не пойми не правильно, я очень тебя люблю, но я слишком долго находился под их влиянием. Несмотря на блокирующие браслеты, дракон остается драконом, и я не могу противостоять ему. Это верная смерть. Если бы он угрожал твоей жизни, как тогда, в квартире, я бы не раздумывая, бросился бы тебя защищать, но это другое»…
— То есть ты хочешь сказать, он запретил тебе говорить со мной? — возмутилась я.
Как мне показалось, это вполне могло бы быть в духе дракона, но Лохматик отрицательно качнул головой.
— «Не говорить, а рассказывать о некоторых вещах, которые могут повлиять на твои дальнейшие решения».