ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ОПЯТЬ СЕМЬ БУКВ
Анна заснула сразу крепким сном. Разговор с отцом ее утомил: слишком новы были эти идеи и опыты, слишком резко нарушали они ее привычные, казавшиеся прочно установленными представления.
Трудно было постигнуть смысл того, что она узнала.
Проснулась Анна на рассвете и тотчас вспомнила вчерашних собак. Дряхлый двухлетний «старик» Мурзак и молодеющая по воле Ридана Сильва стояли перед ее глазами и требовали ответа: что это значит? Старость — болезнь! Болезнь, которую можно «привить»! Болезнь излечимая! Значит, старости не будет? А смерть?..
Кровать у противоположной стены была пуста: эти дни после экзаменов Наташа проводила в своей родной деревне в Мещерском крае. Пора бы уже вернуться. Ах, если бы она была тут! Анна привыкла делиться с ней своими впечатлениями, мыслями; рассказав ей о вчерашних собаках, она, может быть, и сама лучше поняла бы все.
Снова и снова Анна повторяла ход рассуждений Ридана и каждый раз приходила к выводу, казавшемуся ей нелепым. Старости не будет… Но ведь старость результат развития, последний цикл развития, неизбежно приводящий к концу — к смерти. Если не будет старости, не должно быть и смерти. Чепуха какая-то! Но отец говорил, что старость — болезнь, и он не мог ошибаться, он доказал это экспериментально.
В этом была радость. Анна чувствовала, что Ридан делает какой-то новый шаг к человеческому счастью и то, что она узнала вчера, было нужно, очевидно, чтобы объяснить главное, еще не сказанное, может быть, никому. Беседа еще не окончена. Сегодня Анна выяснит все непонятное, все узнает! Чтобы помочь отцу справиться с этим докладом перед физиками, ей необходимо как следует понять смысл его удивительных идей.
Весь день Анна занималась общественными делами — сначала в консерватории, потом на подшефном предприятии, изготовлявшем музыкальные инструменты. Там шла своя жизнь, были свои события и заботы, целиком поглотившие внимание девушки.
Недавно созданное предприятие работало плохо, его продукция вызывала естественное возмущение музыкантов и консерваторские комсомольцы решили выяснить — не смогут ли они помочь фабрике. Анне Ридан было суждено стать тут своего рода «разведчицей», чтобы потом доложить на комсомольском штабе консерватории «что к чему».
С влечением и чисто ридановской дотошностью, Анна постигала тайны рождения смычковых и щипковых инструментов, изучала «рекламации» магазинов и музыкальных коллективов, знакомилась с новыми людьми — специалистами, с новой терминологией, — словом, входила в совершенно новый для нее мир. И он неожиданно оказался не менее сложным и значительным, чем те миры музыкального искусства и ридановской науки, с которыми она уже была знакома.