Впрочем и молодежь, вначале скептически встретившая самоварную реформу, со временем стала обнаруживать в ней то одни то другие достоинства. И накрытый стол с самоваром оказался куда более уютным и красивым, и чай был дольше горячим, и пар все же немного увлажнял слишком сухой при центральном отоплении воздух… А главное — воспоминания детства, то и дело вспыхивавшие у них под тихий рокот кипящей под крышкой воды или под ни с чем не сравнимые «разговоры», мелодичное пение, птичий щебет, «колокольцы», «серебряные молоточки» — все те удивительные звуки, что издавал, как живое домашнее существо, медленно остывающий самовар, и для которых у тёти Паши всегда находилось готовое название.
Вот и сейчас он стоял на сверкающем подносе, рокотал обиженно и нетерпеливо, будто сердясь, что люди не идут к столу. Анна улыбнулась ему, хозяйке… В комнате приятно попахивало древним самоварным дымком.
— Доброе утро, тетя Паша!.. Неужели все еще спят?
— Мужчины-то, небось, встали давно… А вот чай пить не идут. Зови-ка… Да и Наталью буди.
Анна позвонила к отцу в лабораторию. Ответа не было. В кабинете его тоже не оказалось.
Увидев его постель, Анна поняла, что он и не ложился. Встревоженная, она позвонила вниз, Николаю.
— Отец у вас, Николай Арсентьевич?
— Нет, я его еще не видел сегодня.
— Он не ложился спать!.. Может быть, он уехал ночью?
— Вы, кажется, волнуетесь, Анна Константиновна? Успокойтесь, сейчас я все выясню и приду.
Спокойный тон удался Николаю, но волнение охватило его мгновенно. Он быстро сунул руку в карман. Так! Вот ключ от лаборатории, который Ридан зачем-то дал ему вчера расставаясь. «На всякий случай, у меня есть другой», — сказал он тогда.
Николай выскочил в коридор и побежал.
Лаборатория профессора была заперта. Он постучал, прислушался; ответа не было, но слух уловил какое-то движение. Он вставил ключ, распахнул дверь и на момент застыл на пороге.
Прямо перед «ГЧ» глубоко в кожаном кресле, очевидно принесенном из кабинета, лежал Ридан. Голова его бессильно склонилась набок, левая рука, посиневшая и набухшая, безжизненно свисала к полу. Немного правее, в клетке, отодвинутой вчера Николаем, стоял Симка, высоко охватив руками прутья решетки, и едва слышно поскуливал.
— Папа! — в ужасе крикнула Анна за спиной Николая, бросаясь вперед.
Николай успел схватить ее и удержать.
— Туда нельзя, видите — аппарат работает. И успокойтесь, он спит.
В самом деле, «ГЧ» смотрел на них сбоку большим круглым глазом светящейся шкалы.
Николай все понял сразу: профессор на себе решил проверить «волну сна». И вот…